– Что ты говоришь? – выпучила Ольга глаза. – Ты думаешь, все это связано с делом Пилецкого?
– Почти уверена!
– Но откуда такая уверенность?
– Интуиция, – ответила я.
– Странно, обычно интуиция – это мой удел, а ты надо мной всегда смеешься…
– Что ж, придется принести тебе свои извинения. На этот раз я руководствуюсь тем же.
Вообще-то я руководствовалась не только интуицией, но и здравым смыслом: ведь пока мы отрабатывали другие версии, с Эллой там и с Вовчиком Омельченко, на нас никто не нападал. А стоило переключиться на дело Пилецкого – сразу начались непонятки. Не думаю я, что это совпадение.
– Послушай, Оля… – я вопросительно посмотрела на сестру. – Скажи, ты уже нормально себя чувствуешь?
– Да, а что? – немного удивленно переспросила Ольга.
– Да понимаешь, мне бы хотелось съездить к Жоре… Узнать, нет ли каких новостей?
– Езжай, конечно, – с радостью согласилась Ольга.
Я поняла причину ее радости и решила на всякий случай спрятать бутылку коньяка понадежнее.
– Я вернусь очень скоро! – предупредила я сестру, стоя в дверях уже одетая в плащ. – Так что… – на закончив фразы, видя, что Ольга машет на меня рукой, я вышла в коридор и спустилась на улицу.
Холодно и сыро. И вообще настроение мерзкое. А каким оно еще может быть, когда какой-то ублюдок покушается на твою жизнь да еще путает тебя с твоей сестрой? Господи, а если бы Ольга умерла?
От одной мысли об этом мне стало еще холоднее, прямо мороз пробежал по жилам.
Нет, определенно у меня хреново на душе. Чувствую, что что-то еще должно случиться. А может, это просто чушь собачья? Чего это я так полагаюсь на свою интуицию, ведь раньше и в самом деле не придавала ей значения?
Ладно, поглядим. Надеюсь, что ничего страшного. Я стала успокаивать себя тем, что если бы с Жорой что-нибудь случилось, то мне бы уже давно позвонили и сообщили об этом.
Приехав в больницу, я взлетела на третий этаж, еле-еле успев за минуту до прекращения запуска посетителей. Мне пришлось даже наорать на санитарку, не хотевшую меня пускать. Шла я на нее, не прекращая орать ни на секунду, оповещая, что единственное, что мне нужно – это позвонить по телефону самому главному врачу и сообщить ему обо всех безобразиях, которые творятся в его больнице. Санитарка не выдержала напора и отстала где-то на полпути.
На лестнице я, слава богу, не встретила никого. То есть абсолютно никого. Здорово, значит, все эти врачи-медсестры рассосались по домам, и больше мне никто, будем надеяться, не помешает добраться до Жориной палаты.
В коридоре тоже никого не было. Видимо, Димыч все-таки жалеет своих подопечных и отпускает их ночевать домой.