Валера был менее оптимистично и доверчиво настроен по отношению к опыту общения парикмахера, но фраза прозвучала с таким апломбом и в то же время так спокойно и величаво, что он едва не раскаялся в своем скептицизме.
«Можно подумать, что передо мною сам доктор Юнг!» – иронично отметил про себя начитанный до непотребства Толкушкин.
– Так ты и Чернышова знаешь?
– Мазилу этого? – Саша брезгливо передернула плечами. – Да я сто раз Юльке говорила: деньги ему только твои нужны и ничего больше. Чуть ты – за угол, так он сразу на молоденьких куриц вешается! Только она меня не слушала: любовь!
Александра одарила Валеру пронзительным взглядом, он ответил ей – понимающим.
– Она же сама и порвала с ним, как только у нее в мозгах просветлело. Муж у нее замечательный, спрашивается: чего еще бабе нужно?
– А сама ты, извини за нескромный вопрос, не пробовала поближе узнать, какой он замечательный?
– Ты куда это клонишь?! – настороженно нахмурилась Саша.
– Может, еще вина заказать? – нашелся Толкушкин. – Официант!
Лицо Саши сделалось натянуто-непроницаемым.
– Я ничего не имела с Дмитрием Степановичем и ничего не собиралась с ним иметь! – произнесла она с каким-то злобным упрямством.
– Ну, конечно… Прости, пожалуйста. Любопытство, знаешь ли… – попробовал прикинуться юродивым Валера, всегда подозревавший у себя наличие артистического таланта.
– Я скажу даже больше: Дмитрий Степанович в некотором роде боготворил, да, не побоюсь этого слова, свою жену. На других женщин он вообще не смотрел.
– Отлично. Только не надо так волноваться!
Им принесли вино. Толкушкин отказался от услуг официанта и сам принялся разливать его по фужерам.
– Хорошо, – в качестве банального психотерапевтического приема повторил он. – А фамилия Симонов тебе знакома?
– Ты о Лене спрашиваешь? – более мягким тоном сказала Саша.
– Наверное… Он тоже был ее любовником.
– Ну и что из этого? – опять ожесточилась Саша.
«Вино на нее так действует? Или это симптом сексуальной неудовлетворенности?» – весьма цинично предположил Толкушкин, а в слух произнес:
– Симонов был свидетелем смерти Юли. Ее убили как раз в тот момент, когда они намеривались заняться любовью в номере гостиницы, – Толкушкин внимательно наблюдал за Александрой.
– Это тоже досадная повинность частного детектива – копаться в грязном белье? – с вызовом спросила она.
– Если хочешь – да! – гордо ответил Валера, сознавая всю драматичность момента. – Только я не считаю любовные отношения, какими бы они ни были, грязным бельем.
– Это радует, – насмешливо отозвалась Саша, поднося к губам ополовиненный фужер. – Я поначалу решила, что ты – непроходимый циник.