– Не жалко было портить прическу? – улыбнулся Мамедов.
– Прическу? – пренебрежительно переспросила она. – То, что было у меня на голове трудно назвать прической, так… Стоит доверить свою голову какой-нибудь несмышленой практикантке, так она сделает все, чтобы ты себя узнавать перестала! – Марина как-то вымученно засмеялась.
– А мне показалось, что она замечательно справилась со своей задачей, – наивно сказал Мамедов, – или это только показалось? Наверное, второе. Все дело в том, что у вас такая незаурядная внешность, что ее проблематично, да просто невозможно испортить любой…
– Ну, если только сделать какой-нибудь инфернальный макияж или загримироваться под клоуна или Фантомаса, – не дав договорить Алискеру, усмехнулась Марина.
– А кто вам сказал, что мужчины чужды инфернальному шарму или обаянию разного рода белокурых вампирш? – парировал Алискер в шутливо-куртуазной манере.
– Вам не откажешь в находчивости…
– Я готов проявить ее не только в словопрениях… – Мамедов лукаво улыбнулся.
– Уж не слишком ли вы… – Марина надменно приподняла свои красиво изломанные брови.
– О! Я совсем не то имел в виду, я говорил о сервировке.
– Это был намек?
– На сервировку, – возразил Мамедов.
– Тогда можете приступать, только я, право, не пойму, для чего мы сюда приехали?
– Разумеется, поговорить. Но это совсем не означает, что мы не можем, по крайней мере, начать разговор за столом.
– А продолжить его в постели? – с вызовом спросила Марина.
– Мне кажется, что в этой неразберихе между вашими ожиданиями и моими подлинными намерениями виноваты мужчины, с которыми вам приходилось сталкиваться, – дипломатично начал Алискер, – и может быть, конкретно те, с которыми вы встречались в этих стенах.
Алискер понял, что допустил непростительную глупость.
– Да кто вам дал право?! – взъерепенилась Жданова. От досады она закусила нижнюю губу.
– Виноват, – Алискер почти нежно посмотрел на дышавшую негодованием Марину, – мужские комплексы, видите ли…
– Хватит из меня дуру делать! – ее зеленые глаза внезапно потемнели и теперь казались карими. – Выметайтесь немедленно! – заорала она.
– Обещаю вам, что уйду сразу же, как только поговорю с вами. – Алискер старался сохранить спокойствие.
– Слышать ничего не желаю! Все вы, тарасовские, слишком много из себя корчите! Но и мы тут, в Пархоменске, кое-что смыслим! Убирайся!
– А вот на «ты» мы, кажется, не переходили… Впрочем, я не возражаю, – медленно проговорил Мамедов, в то время, как интуиция подсказывала ему, что пора переходить к решительным действиям.