Оттолкнувшись обеими руками от кровати, Антонов вскочил на ноги. Старший, бросив сигарету на пол, поджидал его, танцуя, как боксер на ринге.
«Попрыгай, попрыгай», – подумал Антонов, приближаясь к нему.
– Ну, давай, – приглашал его старший, делая жесты, согнутыми в локтях руками.
«Боксер, что ли?», – успел подумать Шурик, за мгновение до того, как его противник нанес ему удар правой рукой по корпусу и сразу же левой – в голову.
«Неплохо, – Антонов похвалил про себя соперника, стирая кровь с губы, – с тобой надо поосторожнее».
Парень продолжал мягко скакать перед ним, готовясь к очередной атаке. Наконец, сделав обманное движение, он бросился вперед, но Антонов уже поджидал его. Сместившись с линии удара, он сделал пол-оборота вокруг своей оси и ухватил левой рукой противника за запястье, а правой – за куртку у плеча. После чего вывернул ему руку, заставляя тем самым согнуться, и толкнул вперед.
Сбив стул, незадачливый боксер пропахал носом пол и уперся головой в шкаф.
– Ах ты, урод! – прорычал он, пытаясь подняться.
Антонов не стал дожидаться, пока он встанет, заломил ему руку за спину и уперся коленом в спину.
– Сейчас я из тебя урода сделаю, если ты не скажешь, что вам здесь надо!
– Пусти руку, больно! – заорал старший.
– Говори, кто вас сюда прислал и зачем?
Услышав за спиной шевеление, Антонов обернулся назад, но было уже поздно: пришедший в себя чесоточный нанес ему сокрушительный удар стулом по голове. Перед глазами Шурика поплыли круги, и он провалился в темную бездну.
* * *
Оказавшись в просторной, со вкусом меблированной гостиной, Мамедов без всякого стеснения уселся на широкий диван и, заложив обе руки за голову, на минуту закрыл глаза.
Марина попросила его подождать, пока она, по ее выражению, «не приведет себя в чувство». Мамедов понятия не имел, как она это делает, но, услышав вскоре шум воды в ванной, предположил, что Марина принимает душ или просто остужает гоночный пыл при помощи холодной воды и полотенца.
Она действительно всю дорогу гнала как сумасшедшая, а когда Мамедов выразил по этому поводу беспокойство, заметив, что их может остановить «гибдэдэшник», смерила его презрительным взглядом и бросила: «Пусть попробует!»
Тяжелые коричневые шторы приятно затемняли комнату. Наконец, он поднялся с дивана и, пройдя в спальню, не спеша огляделся. «Недурно!» – лаконично выразил он свое удовлетворение новым спальным гарнитуром. Вернувшись в гостиную, он едва успел занять прежнее место, как в комнату вошла явно посвежевшая Марина. Ее волосы были заколоты сзади огромных размеров заколкой.