– Только что со Ждановой разобрались.
– В каком смысле?
– Мы сегодня в целях конспирации заселились в квартиру ее подруги, съездили к Ждановым, а потом она сама влетела и давай вопить! Еле урезонил ее, – я услышала на том конце тяжелый вздох.
– Значит, она вас выселила. Где же вы сейчас?
– Опять в «Туре» обретаемся. Валентина Андреевна, а если алиби Жданова подтвердиться, что тогда делать?
– Что-то я тебя, Визирь, не узнаю, ты же привык все решения брать на себя… – уколола его я.
– Вы по-прежнему считаете, что убийца – Жданов?
– Проверь его алиби и позвони мне.
– Понял.
– И никакой самодеятельности! А то я не посмотрю на твои дарования! Ну, герой!
– Валентина Андреевна, я думал…
– Думать – это мое дело, Алискер, – перебила я Мамедова, – а ваше – выполнять!
Я положила трубку и, откинувшись на спинку сиденья, предалась отнюдь не праздным размышлениям.
* * *
Алискер спрятал телефон в боковой карман пиджака и направился к выходу.
– Я скоро, – обернулся он к Ганке и Антонову, сидевшим на кроватях друг против друга, – заприте дверь и никого в номер не впускайте.
Сотовый в его кармане снова запиликал. Алискер остановился в дверях.
– Алло.
– Алискер, твоя подружка примчалась домой, тормознула у ворот так, что резина задымилась, – сообщил Маркелов.
– Больше ничего?
– Да вроде бы нет.
– Что значит, вроде бы? – сорвался на него Мамедов.
– Ты че бесишься-то? Больше ничего.
– Ладно, держи меня в курсе. Отбой.
– Дверь заприте, – повторил он и вышел.
– Видно, Валандра ему вставила за самодеятельность, – усмехнулся Шурик, поднимаясь с кровати, чтобы запереть дверь.
– Правильно сделала, – ответил Валентиныч, листая газету, прихваченную еще в Тарасове.
Антонов повернул два раза ключ в замке, достал сигареты и, закурив, осторожно лег на кровать.
– Между прочим, шишку я благодаря ему заработал.
* * *
Алискер остановил «Ниву» возле трехэтажного кирпичного здания. На козырьке, нависшем над главным входом, большими объемными буквами из светлого металла было выведено «милиция». Поднявшись на крыльцо, Алискер вошел в вестибюль, стены которого были выкрашены синей масляной краской, и обратился к дежурному.
– Мне нужно к начальнику вневедомственной охраны.
– Майор Пушкин, двадцать второй кабинет, – бросил молоденький сержантик.
Алискер поднялся на второй этаж и постучал в деревянную дверь.
– Войдите.
Он вошел в небольшой кабинет, обставленный старой полированной мебелью с инвентаризационными номерами. Над столом хозяина висел огромных размеров портрет вождя мировой революции.