А что теперь? Ни цели, ни смысла. О да, их можно найти, но во мне вдруг проснулась непонятная и необоримая лень. Я не хочу искать. Если целям нужно, пусть стараются сами. И суд пусть проходит сам по себе, потому что кроме обязанностей заявителя ничего более исполнять не собираюсь.
— Маллет из рода Нивьери, огласите суду ваше заявление! — Тинори прогнусил церемониальные слова в лучших традициях судейских служек, но в завершении фразы азартно подмигнул мне, словно напутствуя и желая удачи.
Я вышел на стриженую траву лужайки перед заседательским столом и занял предписанное заявителю место — напротив судьи, но по правую руку, как изначально претендующий на справедливость. Когда к ответу вызовут Трэммина, он остановится на той же линии, что и я, только окажется слева от Фаири, а тот уже начнет взвешивать наши проступки и заслуги, чтобы решить, которая из сторон сегодня оказалась «правее».
— Я требую наказания за преступление.
Судья, разумеется, прекрасно осведомленный обо всех подробностях дела, тем не менее, согласно протоколу, требующему «чистоты памяти и помыслов», прикинулся, будто впервые услышал о моих притязаниях:
— Каково сие преступление?
— Убийство, заказанное и оплаченное.
Дознаватель, высунув кончик языка, с показным старанием начал выводить на бумаге первые строчки описания дела. Фаири неодобрительно поджал губы и процедил вполголоса, обращаясь к единственному на сегодня помощнику:
— Будьте чуть серьезнее, Тинори. Вы позорите не только и не столько себя, сколько всю Судейскую службу.
Еле заметный кивок показал, что внушение принято к сведению, и далее перо заскрипело уже с уверенной небрежностью, а судья продолжил:
— Вы забыли добавить: исполненное.
— Нет, господин судья, к счастью, исполнение хоть и совершилось, но не состоялось.
— Как вас понимать?
— Наемный убийца нанес удар, долженствующий привести к смерти жертвы, но не достиг своей цели.
— Что же ему помешало?
— Собственная смерть.
— От рук жертвы?
— Да, господин.
Фаири понимающе кивнул, а дознаватель услужливо пояснил для всех присутствующих:
— «Уложение о правых и виноватых», глава одиннадцатая. Человек, на которого совершается покушение, вправе оказать любое возможное сопротивление и не нести ответственности за любой из последовавших итогов.
— Итак, убийца умер при исполнении заказа? — продолжилась череда судейских вопросов.
— Совершенно верно.
Игра в правых и виноватых, наконец, начинается по-настоящему:
— Насколько я понимаю, несостоявшаяся жертва — вы?
— Да, господин судья.
— Против кого выдвигаете заявление?
— Против старшего распорядителя Попечительского совета Анклава, Трэммина Найли.