Нет, ну как же хочется рассмеяться!
— Не могу, господин.
А зачем Тени быть в чем-то уверенной? Они же заключают договоренность с человеком, а не с маской, и на воске остается оттиск личности, а не иллюзии. Все правильно.
— Следовательно, вполне возможно, что кто-то, желая опорочить честное имя господина Найли, принял его облик и поручил одному из гильдийцев убийство, — подытожил судья. — У кого-нибудь имеются возражения?
Взгляд Трэммина лучится злорадством, но я по-прежнему невозмутимо молчу.
— Я настаиваю только на упоминании того, что свидетель искренне уверен в увиденном и рассказал обо всем без стороннего принуждения, — спокойно заметил Тинори.
— Принимается! Кто-нибудь еще желает сказать?
— Позвольте мне, господин судья, — внушительно кашлянул Кладовщик. — Ваши слова, несомненно, справедливы: подобные злоумышления порочат честных горожан. И чтобы такого больше не случалось… Вы, как представитель городских властей, примете мое обращение?
— Разумеется. Тинори, будьте любезны записать все, как полагается!
Великан подождал, пока дознаватель выберет из стопки листов и придвинет к себе бумагу, отмеченную в левом верхнем углу посеребренным значком, и начал, отчетливо и торжественно проговаривая каждое слово:
— Гильдия убийц, также именуемых Тенями, просит принять к рассмотрению прошение о предоставлении каждой Тени средства, способного определить, скрывает ли заказчик свое лицо под мороком. Поручить изготовление такого средства Гильдия считает необходимым лучшим мастерам Анклава. А до завершения рассмотрения и вынесения по нему высочайшего решения, Гильдия не заключит ни одной договоренности, исполняя только уже имеющиеся.
Вот теперь можно было бы залиться смехом, но сил не собрать даже на улыбку, потому что я… Потрясен. До глубины души.
На это невозможно было рассчитывать. Наверное, Кладовщик действовал исключительно в собственных интересах и интересах Теней, раз уж стала очевидной возможность разбирательств, которые раньше считались невероятными, но ведь ему вовсе не обязательно было заявлять о своих намерениях именно сейчас! С тем же успехом он мог отправиться с прошением завтра поутру или через неделю. Что это — забота о моем благополучии? Разумеется, после подобного выступления дяде остается лишь кусать губы или искать для исполнения мести «вольный клинок», но… А, понял! Великан тревожится за жизни своих подопечных. Ведь если меня станут донимать покушениями, я вовсе не обязательно буду воскрешать каждого убийцу. Да, именно так. И все равно, приятно! Получить двойную прибыль — кто же откажется от такого?!