Наверняка Трэммину удалось бы справиться с водой-убийцей, раз уж он так смело ей пользовался, но глава Надзорного совета успел раньше, сковал преступника чем-то вроде паралича, и, сам того не зная, привел приговор суда в исполнение.
Кровь выступила на мантии не сразу, уж слишком свободным оказалось одеяние, а потому первые признаки подступающей смерти стали заметны только на шее, неторопливо выползая из-под воротника. Алая роса, поначалу редкая, быстро стала обильной, проросла ручейками, устремившимися не только вниз по безупречному сукну мантии, но и, назло всем законам и правилам, вверх, на лицо господина старшего распорядителя.
Рот Трэммина раскрылся, только не для того, чтобы издать крик, а чтобы выпустить на свободу еще один кровавый поток. Из горла. Я догадывался, чем все завершится, и начал собирать нити в кулаке еще до того, как серебристая маска скрыла дядины черты, но вмешиваться не пришлось. Не было ни голоса, звучащего внутри моего черепа, ни новой атаки. Лужица застыла, словно подернувшись ледком, и занавеси качнулись, освобожденные от плена еще одной живой сущности. Чем бы ни была эта странная вода, теперь она умерла окончательно. Вместе с убийцей моего отца.
И самое странное и удивительное состояло в том, что я все-таки наказал злодея сам.
Своими руками. Как и хотел.
* * *
— Любопытно…
Глава Надзорного совета, не обративший внимания ни на бегство судейских, прикрытое целью «завершения заседания по всем надлежащим правилам и отдания необходимых распоряжений», ни на тихое исчезновение Тени в листве сливового лабиринта, сощурился, вглядываясь в потускневшую пленку на лице бывшего господина старшего распорядителя.
— Трэм никогда не был силен в водной магии, насколько помню. Как же он сподобился на такое?
— На что именно, ah’asteri?
Он обернулся и насмешливо качнул головой:
— Можешь называть меня по имени.
— Если бы я его знал, тогда, конечно, непременно…
Светлые глаза сверкнули удивлением:
— Ты не знаешь?
А с чего я должен быть осведомленным? Меня пускали на порог Обители только для сдачи экзаменов, да на поклон к дядюшке, причем, по его же личному приглашению. Да и нечего мне было там делать, как и незачем было запоминать имена людей, с которыми судьба никогда не должна была меня свести.
— Разве я нуждался в подобном знании?
Уголки губ приподнимаются, но мой вопрос остается без ответа, а маг снова поворачивается к мертвому телу, благодаря магии все еще стоящему стоймя.
— Эбери. Если не побрезгуешь.
Смеется? Ладно, обижаться не буду. Толку-то? Лучше воспользуюсь случаем и отсутствием свидетелей, чтобы кое-что узнать, может быть, не особенно важное, но мучающее мое любопытство.