— Доброго дня, любезная dyesi!
Таира строго сдвинула выщипанные ниточки седых бровей и покачала головой:
— Любезный из нас двоих только ты, Маллет. И любезен не на шутку, стало быть… Снова собираешься в долги залезть?
Вздыхаю, пристраиваясь на скрипучем стуле:
— Кабы можно было бы, давно бы залез. Да кто мне что одолжит?
— Я не самая богатая женщина в Саэнне, но ссудить несколько монет смогу. Тебе в самом деле нужно?
Рассеянно гляжу на пух невесомых кудряшек, выбившихся из-под чепца.
— Очень. Но от вас все равно не возьму.
— И зря. Для меня деньги давно уже не имеют того значения, что для вас, молодых. Могу расстаться с ними без сожаления.
Улыбаюсь, стараясь сделать вид, что все не так уж плохо:
— И тем самым вызываете мое неизбывное восхищение, dyesi!
— Ты коварный льстец, способный совратить с пути истинного любую женщину. Знаешь об этом?
И кто из нас больше преуспел в лести, скажите?! Старуха старухой, а туда же… Хотя, если выбирать между ней и Карин, я бы выбрал госпожу Смотрительницу. Ни мгновения не сомневаясь.
— Намекаете на что-то?
— Говорю прямо! — Она отложила в сторону длинное перо и замком сцепила сухие пальцы. — Тебе давно бы уже надо было найти…
— Покровительницу?
— Называй, как хочешь. А только дела бы свои вмиг поправил.
— Угу.
Скольжу взглядом по тщательно разложенным на столе стопкам прошений об оказании магических услуг.
— Я не шучу, Маллет. Парень ты видный, молодой, здоровый, жил бы да радовался!
— Предлагаете брать за любовь деньги?
Старушка посуровела от моей насмешливости еще больше:
— Любовь тот же товар, не хуже и не лучше других. И нечего гордость свою не к месту выпячивать!
— Я вовсе не…
— Копаться в чужом барахле, по-твоему, занятие завиднее?
Ну, по части стыда примерно одинаково, что за другими магами следы подчищать, что постель богатой женщине греть, тут она права. Если порыться в кладовых моего характера, легко можно убедиться: на тоненьком лезвии между двух зол меня удерживает только упрямство. Давно бы плюнул и забросил бесполезные попытки удержаться на плаву посредством семейного призвания, охмурил бы богатую вдовушку и горя бы не знал. Не могу. Стыд гложет. Пока еще. Правда, с каждым годом его зубы стачиваются все больше и больше, и рано или поздно наступит миг, когда я, наконец, стану обладателем такого чудного качества, как равнодушие, вот тогда… Пущусь во все тяжкие. С головой нырну. Но равнодушным становятся сначала ко всему вокруг, потом к памяти прошлого, и только потом уже к самому себе. Я пока болтаюсь на первой ступеньке. Собираю силы, чтобы сделать следующий шаг. Предательство. Потому что отказавшись от наследственной магии, предам собственного отца. Убью еще раз.