Нет, торопиться не стоит! К тому же, имея перед глазами пример родного дяди, господина старшего распорядителя, могу быть уверен не в одном десятке лет привлекательности своей внешности для любвеобильных особ. Могу и подождать чуточку.
— Любезная моя dyesi, видите ли…
— Вижу. Ох, сколько я всего в своей жизни вижу… Не хочешь, твое дело. А только так мог бы вернее и быстрее деньгами обзавестись.
Покорно опускаю взгляд в пол:
— Не смею перечить вашей мудрости.
— «Но не стану смирять свое упрямство», это хочешь сказать? — Старушка сокрушенно махнула рукой. — Ладно, умолкаю. Я ж лучшего для тебя хочу. Мне твой отец, как сын был, а ты, стало быть, почти внук…
Только внук никчемный. Совершенно.
— Любезная dyesi, на правах бабушки не разыщете ли в своих закромах чего-нибудь стоящего?
Ответ на подобострастную просьбу последовал быстро и безжалостно:
— Нет ничего.
— Совсем-совсем? Неужели никому из богатеев не наскучило ни одно заклинание?
Таира чуть виновато провела кончиками пальцев по истертому сукну столешницы.
— Ты же сам знаешь, вот после Летнего бала всем подряд понадобится праздничные мороки снимать, а до той поры… И хотела бы помочь, да нечем. А Трэм мелочи какой подкинуть разве не может?
Может. Но я просить не стану, а сам он не предложит. Ни за что на свете. В лучшем случае обставит все так, будто изъявляет высочайшую милость, наделяя меня работой.
— Не будем о дяде.
— Ну как знаешь… Хотя был бы ты посмышленее, как сыр в масле бы катался с таким родственничком!
Спасибо, как-нибудь обойдусь без масла.
— Я посижу немного у вас, dyesi? Вдруг кому все же понадоблюсь?
— Да сиди, сколько хочешь! Я обществу всегда рада.
Верю. А заходят к старушке нечасто, потому что Таира лишь ставит свою печать на прошениях, распределением же выгодных заказов занимаются молодые и пронырливые. Зато госпожа Смотрительница знает все нужды города и горожан.
Дверь распахнулась без предупредительного стука, пропуская в комнату женщину лет сорока, раздраженную и взволнованную, в форменной мантии с белым кантом. Если не ошибаюсь, это как раз кто-то из принимающих прошения. По именам все равно никого не знаю, потому что со мной в общем зале не желают разговаривать, сразу спроваживая к скучающей начальнице.
Но встать и почтительно поклониться все равно нужно. Пусть даже меня не желают замечать.
— Что случилось, дорогая моя? — удивленно подается вперед Таира.
— Госпожа, я ни в коем случае не стала бы вас беспокоить, но дело… не из обычных.
— Как так, Силема?
Женщина коротко и неодобрительно взглянула в мою сторону, но не стала требовать изгнания посетителя из кабинета, а, приравняв меня к предмету мебели, пустилась в объяснения: