Желание во взгляде сменилось легкой растерянностью, обидной для меня. Но вполне заслуженной и ожидаемой.
— Увы, госпожа, мне подвластны не все искусства.
— Впрочем, мне было нужно другое. И я… довольна. Весьма.
В кожаном кошельке серебристо звякнули монеты.
— Этого будет достаточно?
Три «орла»? Что же выходит, за ублажение женщин я могу получать втрое больше, чем за умения, которыми действительно хочу гордиться? Мир несправедлив. А может быть, и наоборот. Может быть, предложение Иннели — знак, что мне следует забыть о своих прежних притязаниях и плыть по течению? Среди отбросов, правда, но и к дурному запаху привыкаешь…
— Маллет, зайди к хозяйке!
О, вот и Харти вернулся. Только выглядит гораздо бледнее, чем до ухода.
— Что-то случилось?
— Да какой там! Поболтать хочет. Ей же скучно, как и любой незамужней женщине!
Хорошо, иду. Но надеюсь, купчиха не уподобится благородной даме и не станет искушать меня. Потому что боюсь, не смогу устоять, поддамся соблазну жизни в опочивальнях богатых и одиноких женщин, как мне прочила Таира. И тогда уже окончательно потеряю себя.
* * *
— Соблаговолите присесть и подождать.
Вежливость, обходительность и скучающее спокойствие — похоже, именно три эти черты считаются самыми главными при наборе на службу в Городскую стражу. По крайней мере, и старший офицер патруля, предложивший мне остановиться и предъявить к досмотру сумку, и дознаватель, удалившийся для общения с заявителем, вели себя безукоризненно. Ни тени грубости. Ни намека на оскорбление. А ведь если верить рассказам, которые приносят с улицы мои двоюродные братцы, стражники только и делают, что бьют и прочим образом получают удовольствие от страданий людей, обвиненных в преступлениях. У меня нет особых причин сомневаться в словах родственников, но возможно, с магами не каждый рискнет применить силу. Даже находясь под защитой властей.
Я покорно примостился на стуле. Дверь кабинета закрылась за дознавателем, подарив мне тишину и одиночество в ожидании… Чего-то нехорошего. Впрочем, а можно ли надеяться на лучшее, если тебя задержали по обвинению в краже? Теперь стоит думать, насколько тяжелым окажется приговор. Или не думать. В самом деле, от меня уже ничего не будет зависеть: как захотят, так и осудят. А вот необходимость потерять неопределенное количество времени удручает. Не успею же поработать с железом, как следует… И заказ пропадет. Дядя будет недоволен. Но конечно, и слова не скажет. Как всегда. Только молчание иной раз хуже крика.
А за окном небо постепенно начинает розоветь закатом. Стыдливым или бесстыдным, каждый выбирает на свой вкус. Лишь бы не кровавым…