– А это чей?
– Наш, – коротко ответил Лобанов. – Ну, давай разденемся. Жарко тут. – И первым снял пальто.
Через несколько минут в дверь постучали.
– Да, да! – крикнул Лобанов.
Вошел Храмов, плотно прикрыл за собой дверь. На длинном, сухом его лице ничего нельзя было прочесть.-
– Ну, Коля, что? – нетерпеливо спросил Лобанов.
– Разрешите доложить? – поглядел тот на Сергея.
– Давай, давай. И садись.
Храмов снял шапку и опустился на стул.
– Неприятность, Александр Матвеевич, – произнес он, обращаясь уже к Лобанову. – В двести шестнадцатом номере умерла женщина.
– То есть как умерла?!
– Отравление.
– Сама?
– В номере кто-то был.
– Зачем приехала?
– В листок записала: «По личным делам». Среди вещей найдено письмо. Короткое. Одна строчка: «Приезжай. Надо поговорить в последний раз».
Наступило молчание. Потом Сергей спросил:
– Не установили, чем отравлена?
Храмов помедлив, ответил:
– В том-то и дело, установили. Снотворное. Большая доза.
– Что?!
Лобанов даже, привстал со своего места.
– Да, Александр Матвеевич.
– Когда наступила смерть? – быстро спросил Сергей. – Пока приблизительно хотя бы.
– Часа два назад.
«Вот оно, еще более опасное. Случилось, – подумал Сергей. – Не заставило себя ждать».
Он встал, привычно поправил под пиджаком кобуру пистолета и спросил Храмова:
– Группа еще работает?
– Так точно.
– Пойдемте туда.
Глава 2
В ОДНОМ ДОМЕ, ПОТОМ НА ВОКЗАЛЕ
Они встретились вечером, как и было условлено, на углу, недалеко от гостиницы, высокий, полнеющий человек лет пятидесяти, в просторном темном пальто с ярко-красным кашне и в пушистой пыжиковой шапке и тоже высокий, гибкий парень с черными усиками на смуглом, узком лице, в щеголеватой зеленой поролоновой куртке на «молнии» и ворсистой светлой кепке.
– Ну что, все в порядке, надеюсь? – весело спросил парень.
– У нас другого не бывает Пора запомнить.
– Тамарочка ждет нас…
– Знаю. А Василий?
– Тоже туда придет.
– Ну что же, – пожилой отдернул рукав пальто и посмотрел на часы. – Пора. Все надо продумать и рассчитать, Алек, чтобы на вокзале действовать… как часы. – Он усмехнулся и пощелкал пальцами по своим часам. – Операция предстоит сложная. Такой еще у нас не было.
– Лично мне других не надо, – беспечно возразил парень.
Они быстро шли по малолюдной, почти не освещенной улице!
– Не устал ты рисковать, Алек? – осторожно спросил пожилой, плотнее поправляя кашне под пальто: холодный ветер дул прямо в лицо.
– Я, знаете, с детства мечтал о таком, с юных лет, можно сказать.
– Уж так прямо и с детства, – опять усмехнулся пожилой. – Романтик ты, Алек. – И озабоченно добавил: – И запомни, пожалуйста: чтобы сейчас самая непринужденная, дружеская обстановка была. Тамара – человек настроения.