– Это совсем не смешно. Когда во время танца я опускаю глаза, передо мной открывается отличный вид на его лысеющую голову. Прошу тебя, Гидеон, женись на мне, спаси меня от нежелательного замужества.
Гидеон рассмеялся:
– Надо было написать новый сценарий, Виолетта. Эту пьесу я уже видел раньше.
– На этот раз она могла бы иметь гораздо более счастливый для тебя конец, – с надеждой в голосе сказала она.
– Однажды я бежал с тобой, чтобы спасти тебя от нежелательного брака. Даже если на сей раз брак действительно является нежелательным, – он покачал головой, – я не намерен делать это снова.
– Ты в этом уверен? В том, что ты передумаешь, нет ничего унизительного – Она улыбнулась обольстительной улыбкой – У нас могла бы отлично сложиться совместная жизнь.
– Было время, – сказал он, осторожно выбирая слова, – когда я многое бы отдал, чтобы услышать от тебя такие слова, Виолетта, но даже в то время это было бы ошибкой.
– Возможно, ты прав, – сказала она, разочарованно взглянув на него – Я и не подозревала, что ты такой ханжа. Не люблю ханжества.
– Это вполне понятно.
– Ну, мне пора. – Она направилась к двери. – Очевидно, придется организовывать свадебные торжества. Жаль, что не для нас с тобой. – Она оглянулась через плечо: – Нет ли у тебя богатых неженатых друзей, которые могли бы подойти мне? Предпочтительно высоких и с волосами на головах?
Он рассмеялся:
– Ты ничуть не изменилась, Виолетта. Ты по-прежнему пытаешься использовать меня, чтобы получить то, что хочешь.
– Да, наверное, ты прав. Я, как видно, не изменилась. Но ведь и ты тоже. Прошло девять лет, и ты снова влюблен в женщину, которая тебя не хочет. – Она многозначительно усмехнулась. – Всего тебе доброго, Гидеон.
– Всего доброго, Виолетта, – сказал он, сохраняя вежливую улыбку на лице, пока за ней не закрылась дверь. Потом медленно направился к письменному столу.
«Ты снова влюблен в женщину, которая тебя не хочет».
Нет, Виолетта ошибается. Она сама не знает, о чем говорит. Она абсолютно ничего не знает о его отношениях с Джудит. Мало того, Виолетта совсем не знает и, по правде говоря, никогда не знала его самого.
И все же, что, если он ошибается относительно чувств Джудит? Однажды он уже ошибся, и это чуть не сломало его, хотя он понимал теперь, что его чувства к Виолетте не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытывал к Джудит. И что тогда было не столько разбито его сердце, сколько была ранена его гордость и утрачены иллюзии. Это была вовсе не любовь. Его чувства к Джудит были совершенно иными. Глубже, ярче, сильнее. Насколько же сильнее ударили бы по нему последствия ошибки, соверши он ее на этот раз?