– Вот Испания была бы сюрпризом, – пробормотала она.
– Я-то думал, что это будет идеальный сюрприз.
– Я действительно очень удивлена тем, что совсем забыла об этом мероприятии. – Она одарила его самой лучезарной улыбкой.
– Могла бы хотя бы притвориться, – сказал он.
– Мы договорились быть честными друг с другом.
Он презрительно фыркнул:
– Только до некоторой степени. Я точно помню, как ты сама сказала, что слишком много честности испортит все удовольствие. – Он улыбнулся с недовольным видом. – Полагаю, что будет легче тебя удивить, если избегать тех мест, куда ты уже намеревалась поехать, и не дарить тебе растений, которые уже являются твоей собственностью.
– Орхидея меня очень удивила, – сказала она, стараясь не улыбнуться.
– Само собой. – Он хохотнул. – В следующий раз я придумаю что-нибудь получше.
– Независимо от того, удалось ли удивить меня или нет, сама мысль была очень милой, и я это очень ценю. Я рада, что сегодня тебе пришло в голову сопровождать меня сюда. Мне известно, что ты далеко не такой страстный любитель экзотических растений, как я.
– Я вообще довольно равнодушен к растениям.
– Вот именно. – Она окинула его пытливым взглядом. – Эти лекции могут показаться утомительными даже специалисту, но для человека непосвященного они должны быть смертельно скучными.
– Полагаю, мне скучно не будет, – сказал Гидеон. – Ведь я буду с тобой.
При этих его словах она ощутила радость.
– А ведь вы дьявол-искуситель, милорд, – сказала она.
– Я знаю.
– После лекции будет прием, – сказала она, стараясь хоть чем-то соблазнить его.
– Я обожаю теплый лимонад и черствые бисквиты, – сказал он и, понизив голос, добавил: – Ради тебя я готов с радостью пережить это.
– Несомненно, это цена, которую приходится платить за собственное обаяние.
– Несомненно.
Двери распахнулись, как только они приблизились к ним. Она взглянула на Гидеона, поражаясь тому, что он готов провести вечер, делая то, что его абсолютно не интересует, для того лишь, чтобы доставить ей удовольствие В это было трудно поверить, но это было удивительно приятно. Еще труднее было поверить в то, что впервые бог знает за какое время она чувствовала себя счастливой Нельзя сказать, что она до этого была особенно несчастной, но здесь крылось нечто совсем другое. Это было ощущение… блаженства. Она вдруг подумала, что к этому не следует привыкать, а надо просто наслаждаться этим состоянием, пока оно длится.
– А теперь быстренько верни на лицо свою обаятельную улыбку, – задорно сказала она, – и думай об Испании.
Видит Бог, Гидеон раньше мог бы поклясться, что не бывает ничего скучнее, чем слушать на вечерах у леди Динсмор стихи и пение ее бесчисленных бездарных родственников. Он проиграл бы, если бы заключил такое пари.