Они жрут меня…
У девушки было имя. Как оно звучало? Луис? Лаура? Линда? Нет, не Линда — Лидия. Точно, ее зовут Лидия. Она говорила на странном английском, грамматически правильном, но с сильным акцентом.
«Дэвид, ты умираешь от потери крови!»
Дэвид? Откуда она узнала, как его зовут? Если это он сам ей сказал, то где и когда?
Память подсказывала, как велел ей остановиться, как попытался выйти из машины и уйти, как упал на асфальт, в горячий воздух, и сухие листья стали красными и липкими.
Это ад?
Лидия поднимала его. «Я не знаю, кто ты есть, Дэвид. Но если бы ты не убил его, то он убил бы меня».
« Я сам тебе скажу, кто я. Убийца. Головорез…»
Вся земля — ад.
«Постарайся взять себя в руки, Дэвид. Ты продолжаешь истекать кровью. Вот так, обопрись на меня. Осторожно, здесь ступеньки».
«Дай мне дезинфектант и бинты. Дай мне пластырь. Я сам перевяжу себя. Я этому обучен…»
«Перевязку? Да ты даже не ногах не стоишь. Убери свой пистолет. Дай-ка я тебе помогу, Дэвид…»
Андреа Каларно не спал.
Он лежал с закрытыми глазами, затылком на подголовнике старого кресла, расслабив руки и ноги, положенные одна на другую. Мозг работал.
Утренний свет проникал в кабинет второго этажа центрального полицейского управления лишь на короткое время. Как раз сейчас треугольный кусочек неба виднелся между крышами над другой стороной внутреннего дворика. Все остальное время комната плавала в полумраке.
Каларно взялся за подлокотники кресла и заставил себя встать. Бутылка минералки стояла на столе, загроможденном горами папок и бумаг. Вода была выдохшейся и теплой, но все равно освежила пересохшее горло.
Каларно провел в управлении последние тридцать шесть часов. Первые двенадцать он и часть его отдела выслушивали толпу свидетелей. На остальные двадцать четыре часа он заперся в кабинете, пытаясь привести в логическую систему эту массу показаний, преувеличений, противоречивых и бредовых. Еще одна причина, державшая его в кабинете: буйство пишущей и снимающей братии. Убийство Кармине Апра и последовавшая за этим бойня стали поводом для настоящей оргии акулпера. Разнузданнее, чем в случае финала Кубка чемпионов или плачущих мадонн. Сандро Белотти, журналист национального уровня, был в эпицентре этого циклона. Канистрой бензина в костер.
Полиция и судебное ведомство отбивались от сыпавшихся градом вопросов. Как стало возможно, чтобы киллер, вооруженный снайперской винтовкой, проник в здание Дворца Правосудия, превращенного в бункер? Сообщники? Несомненно, и не один, и на очень высоком уровне — отвечали на свои вопросы сами журналисты. Впервые Каларно был с ними согласен. Именно это он сказал Ловати и Гало, стоя на залитом кровью асфальте площади.