13
Через несколько дней Мануэл де Прашедес, выйдя после обеда из своего дома в переулке Баронесс, получил в спину всю обойму из револьвера Самуэла Коралловой Змеи. Одну за другой шесть пуль. Упал ничком, не успев и охнуть.
Убийца пояснил сбежавшимся отовсюду людям:
– Не будет задираться. Ну-ка, дайте пройти.
Но ему не дали пройти. Его окружили, послышались призывы воздать убийце по заслугам, возмущение было так велико, что самодовольство победоносного матадора сменилось смертельным страхом. А вдруг они возьмут да убьют его прямо здесь, на улице! Бросив оружие, он стал на колени, запросил пощады. Пришли полицейские, раздвинули толпу, увели задержанного. Некоторые из свидетелей пошли с ними в Управление полиции. Преступник и орудие убийства были переданы блюстителям закона, после чего свидетелей выпроводили. Один из них, администратор кинотеатра на Байша-дос-Сапатейрос, заявил комиссару:
– Он был взят на месте преступления, когда совершил убийство.
– Мы разберемся, будьте покойны.
В тот же вечер, около шести, агент вспомогательной полицейской службы Самуэл Коралловая Змея, убийца, взятый с поличным на месте преступления и отведенный в полицию, дабы его предали суду, прошел со смехом и бранью в компании Закариаса да Гомейи, Зе Широкой Души, Иносенсио Семь Смертей, Рикардо Огарка и Мирандолино по переулку Баронесс мимо дома, где друзья и знакомые совершали бдение у тела Мануэла де Прашедеса.
Комиссар Педрито Толстяк спросил только:
– Как это случилось?
– Этот тип накинулся на меня на улице, сеньор начальник, поминал вашу мать худыми словами и все к моему лицу тянулся своими ручищами. Ну я в него и выстрелил, не терпеть же побои от колдуна.
«Война есть война», – сказал себе помощник начальника полиции. Компания агентов прошлась туда и обратно по переулку, завернула в какой-то кабачок, там агенты выпили и не заплатили. Война есть война, солдату на священной войне положена награда.
14
Скованную ревматизмом Забелу мучали приступы боли и возмущения:
– Тадеу – образованный юноша, а эти Гомесы – неотесанная деревенщина, бандиты из сертана. Почему они ему отказали? Потому что они богаты?
– Потому что они белые.
– Белые? Да разве в Баии кто-нибудь может всерьез утверждать, что он белый? Не смешите меня, местре Аршанжо, мне больно смеяться. Столько раз я вам говорила, что белый в Баии – как сахар на сахарном заводе: всегда с примесью. И в Реконкаво то же самое, а уж про сертан и говорить нечего. Эти Гомесы не заслуживают такого зятя, как Тадеу. Если бы это была не Лу, милая девочка, она навещает меня, мы с ней болтаем часами… Если бы не она, то я бы посоветовала Тадеу поискать семью получше. Гомесы, по правде говоря… Я их прекрасно знаю, бабка нашей Лу, mon chér