Она была удовлетворена своим видом.
Пока что никто не говорил о важных делах и возникших сложностях. Не появлялся и Рекс Далтон. Гости по нескольку раз подходили со своими тарелками к столам, ломившимся от еды. На открытом огне зажарили быка, было вдоволь овощей, хлеба. Приглашенные на праздник с удовольствием угощались.
Фермеры, скотоводы, ковбои, пастухи и городские жители были любезны с Синтией. И вес же она ненадолго удалилась к реке, чтобы побыть в одиночестве, потому что столь многолюдное общество утомило ее. Дружелюбие, с которым встретили здесь Синтию, невольно заставило ее вспомнить недоброжелательный Нью-Йорк. И все же и в Нью-Йорке было много того, что влекло в этот город. Да и вообще Нью-Йорк и Запад были настолько непохожи, что сравнивать их трудно и неуместно.
Синтия наблюдала за Мэвериком в роли радушного хозяина. Ей казалось, что он доволен. На нем были черные брюки и белая рубашка, черный кожаный жилет, черные ковбойские сапоги и белая шляпа. Он выглядел, как и подобает преуспевающему скотоводу, и был горд и счастлив. Гости разговаривали и шутили с ним. Они поздравляли его с началом семейной жизни. И все же во всех чувствовалось подспудное напряжение.
Между Синтией и Мэвериком пока еще не было полной ясности, но об этом никто не знал. Ее и Розалинду друзья Мэверика приняли как новое явление в его жизни. Но что будет, если она не останется с ним? Они ведь никогда не говорили о браке, Розалинда заставила Синтию понять, что при всех различиях можно привыкнуть к иному образу жизни. Девочка была слишком молода, чтобы закоснеть в своих привычках, и потому могла стать мостом, соединяющим их два мира. И все же Синтия пока еще не знала, способна ли она сама на компромисс.
– О чем ты задумалась?
Синтия обернулась, чтобы посмотреть, кто задал ей вопрос.
– Вы меня испугали. Я не слышала, как вы приблизились.
– Я пришла из вигвама, – сказала пожилая индианка. Ее темные волосы, разделенные надвое и заплетенные в косы, украшало орлиное перо. На плечи поверх хлопчатобумажного зеленого, как мох, платья было наброшено пестрое одеяло. В ушах виднелись серьги из пестрых бусинок, шею украшало такое же ожерелье. Мокасины были расшиты бисером. В руках индианка держала веер из перьев.
– Вы друг Мэверика?
Эта пожилая женщина, перед которой Синтия робела, казалось, излучала силу и покой.
– Ты позволяешь своему разуму властвовать над сердцем?
– Не знаю. – Синтия чувствовала, что не может не ответить, будто ею управляла неизвестная сила. Она не поняла вопроса и не знала, почему должна на него отвечать.