* * *
Разрывающиеся снаряды немецкой артиллерии вспыхивали все чаще и ближе к наблюдательному пункту командующего армией. Земля вздрагивала. Всюду на снегу чернели воронки. Бой, длившийся с самого утра, принял затяжной характер. Командующий хмурился. С первого дня наступления он привык чувствовать себя хозяином положения на огневом рубеже. Упорное и бессмысленное сопротивление врага у этого заштатного городка раздражало его. Уже несколько часов, получая донесения своих офицеров, он нетерпеливо посматривал в окуляры стереотрубы, направленной на правый фланг, где одна из дивизий наступала на город. Оттуда, с правого фланга, доносился протяжный, перекатывающийся гром орудий, глухой стрекот пулеметов, чохканье мин. Рядом с командующим, облокотившись на бруствер и приложив к глазам бинокль, стоял Гарин. Пехота продвигалась медленно, постепенно накапливаясь для решающей атаки. Но в самый последний момент молчавшая до сих пор высотка, отмеченная на картах цифрой 103, вдруг ощерилась пулеметным огнем. Атака захлебнулась. Наступающие залегли, срослись с землей. Дым и пыль, смешиваясь с клубившимися облаками, образовали непроницаемую серую завесу, расцвеченную багровыми вспышками взрывов. Генералы, обмениваясь короткими замечаниями, с напряженным вниманием следили за ходом боя. Бесконечно зуммерили телефоны, один за другим прибегали связные. Гарин все дни проводивший у пехотинцев и танкистов, отрывая от бинокля глаза, с досадой посматривал на небо.
С моря надвигался циклон Генерал отлично сознавал, что в такую погоду о непрерывном конвейере самолетов не может быть и речи.
– Режет, без ножа режет нас погода, – говорил он. У него было такое ощущение, словно циклон по его личной нераспорядительности сбился с курса и зашел в неположенное место. Командующий медленно отошел от стереотрубы, отдал приказание начальнику артиллерии усилить огонь по квадрату «шесть» и устало потер глаза, затем посмотрел на небо, потом на карту и постучал ногтем по отмеченному на ней квадрату, подкрашенному цветным карандашом:
– Штурмовики твои нужны. Очень нужны…
– Понимаю, товарищ генерал, но погода… Видите, что делается? Не пробьются, – ответил Гарин.
– Вижу… Подкладывает нам свинью немецкая погода. Грохот взрывов, раздавшийся рядом с блиндажом, заглушил его слова. Застучали посыпавшиеся комья земли.
– Нащупывают… – рассеянно произнес Гарин, стряхивая с мехового воротника летной куртки крупинки земли.
Командующий присел на сыпучий песчаный уступ блиндажа. Мысли его были устремлены вперед, в завтрашний день, к дальнейшему наступлению. Находясь здесь, у стен Ноештадта, он уже заранее обдумывал последующий бросок и, склонившись над картой, готовил будущий маневр.