Река особенно не петляла и текла под горку, отчего идти было особенно легко. Эйла принялась мычать себе под нос что-то невразумительное и монотонное. На кустиках, росших по берегам реки, уже проглядывала первая робкая зелень. На одной из проталин она неожиданно увидела маленький цветочек и не смогла сдержать своей улыбки. Совсем рядом в реку бухнулась подтаявшая ледяная глыба, которую тут же подхватило стремительное течение.
Весна началась еще в ту пору, когда она покинула пещеру, но там, в южной части полуострова, было куда теплее и весна начиналась много раньше. Горный кряж служил преградой свирепым ледяным ветрам, а морской бриз согревал и увлажнял узкую полоску побережья и южные склоны высившихся над ним гор, делая климат умеренным.
В степях было куда холоднее. Эйла обогнула восточную оконечность кряжа и оказалась на открытой всем ветрам равнине. Ее продвижение на север сопровождалось постепенным потеплением, однако ей, привыкшей к мягкому климату побережья, казалось, что в этих краях все еще стоит зима.
Ее внимание привлек хриплый крик чаек. Она подняла глаза к небу и увидела несколько небольших, похожих на чаек птиц, невесомо паривших на своих недвижных широких крыльях. «Должно быть, где-то поблизости море», — подумала она. В эту пору птицы начинали гнездиться, и это означало, что она могла разжиться яйцами. Эйла ускорила шаг. На скалах должны были находиться колонии мидий, разинек и прочих съедобных моллюсков, а в лужицах, оставшихся после прилива, могли встретиться актинии.
К тому времени, когда она оказалась на берегу тихого залива, образованного южным берегом материка и северо-западной оконечностью полуострова, солнце стояло уже в зените. Она наконец достигла широкой горловины, соединявшей основную часть полуострова с материком.
Эйла сбросила с себя тяжелую корзину и полезла на скальный массив, высившийся над морем. Со стороны моря скалы были подточены и изъедены волнами и ветром. В воздух взмыли стаи чистиков и крачек, оглашавших округу яростным недовольным криком. Не обращая на птиц никакого внимания, Эйла принялась собирать их яйца. Несколько яиц, что были еще теплыми, она разбила и выпила на месте, еще несколько штук положила в особую складку своей меховой накидки, после чего стала спускаться вниз.
Она разулась и вошла в воду, чтобы смыть песок с мидий, собранных на прибрежных камнях. В лужицах, оставшихся после прилива, было множество похожих на цветы морских анемонов, пытавшихся сложить свои лепестки-реснички при ее приближении. Однако форма и цвет их были незнакомы Эйле. Она заметила на донном песке несколько едва приметных лунок и, вырыв из песка пару разинек, решила ограничиться ими. Она не стала готовить их на огне — моллюски больше нравились ей сырыми.