Морис взял у нее хлеб, поцеловал хозяйку в щеки и взглянул на улыбающегося трактирщика.
— Открыл все-таки заезжий двор? — усмехнувшись, спросил Морис. — А коней ковать не разучился? — И, забыв про усталость и хворь, весело рассмеялся, хлопнув трактирщика по плечу.
Трактирщик, ничего не понимая, поднялся вслед за паном генералом в горницу и только в горнице, набравшись смелости, спросил:
— Пан генерал когда-нибудь бывали здесь раньше?
Морис ответил:
— Бывали, бывали. Вели, однако, постелить постель да принести чарку водки с перцем, — и вслед за хозяйкой пошел на второй этаж в отведенную ему комнату.
Утром трактирщик принес в комнату Мориса штоф водки, тарелку моченых яблок, румяный пшеничный хлеб и жареную курицу. Поставив снедь на стол, он уже собирался выйти из комнаты, как вдруг пан генерал сказал ему:
— Садись за стол!
Трактирщик неловко присел к столу, с любопытством вглядываясь в лицо генерала.
Морис поставил перед собой рюмку, поданную ему перед сном, трактирщику поставил вторую, только что принесенную.
— Ну что, дружище, так и не узнал? — лукаво улыбаясь, спросил Морис.
— Не узнал, пан генерал, ваше высокопревосходительство, — смущенно ответил трактирщик.
— Ну вот, а еще хотел меня у себя подольше в подмастерьях оставить, — рассмеялся Беньовский.
— Когда же это было? Да и виданное ли дело, вас — в подмастерья?
Трактирщик пристально всмотрелся в лицо генерала. Перед ним стоял невысокий, широкоплечий мужчина лет тридцати, с большим выпуклым лбом и тонким коротким носом. Маленький, красиво очерченный рот и рыжеватые волосы придали бы его лицу выражение женственности, если бы не крепкий волевой подбородок и глаза — то голубые, то светло-серые, взглянув в которые, любой бы мог понять, что с этим человеком шутки плохи.
Кожа на лице генерала была матовой, какой обычно бывает у людей, в свое время хорошо загоревших, но затем долго лишенных солнца. Трактирщик готов был поклясться, что никогда не видел генерала, да и так ли уж много довелось ему их видеть на своем веку?
И вдруг генерал расхохотался. Заливисто, громко, как никогда не позволил бы себе чопорный ясновельможный пан.
— Не может быть! — вскрикнул трактирщик. — Вы ли Это, пан генерал? Морис Август? Мой подмастерье в кузне? Вот это да! Не мудрено, что не признал я вас сразу. Да и где ж было признать! Ведь, почитай, лет десять прошло!
— Да, около этого. И не чаяли свидеться, а вот пришлось.
— Да-а-а, — удивленно тянул трактирщик, покачивая, головой. — Где ж вы все это время были? — спросил он Мориса, смутно припоминая, что вроде бы тот назвался вахмистром или еще каким-то невысоким чином, а тут на тебе — генерал.