– Что вы сказали?
Калем про себя чертыхнулся, проклиная свой длинный язык.
– Ничего.
Он сказал это резче, чем хотел. Калем понял это, заметив, как девушка вздрогнула и опять отвернулась.
Калем сделал еще один хороший глоток, потом подошел к камину, присел на корточки и, подбросив поленьев в огонь, поворошил их кочергой. Искры роем взметнулись, оседая на решетку у очага и на рукав его рубашки. Он похлопал ладонью по рукавам, гася их, потом нахмурился, глядя на пепел, усеявший все вокруг.
Калем выпрямился и почти машинально направился к письменному столу. Не прошло и минуты, как он снова нагнулся, очищая решетку маленьким веничком. Калем смел угольки и золу, как вдруг заметил на ковре несколько влажных листьев.
Он забыл снять у двери ботинки. Черт побери, что это с ним приключилось? Он никогда не забывал снимать обувь, входя в комнату. Калем сгреб листья в совок, не переставая хмуриться; он никак не мог отделаться от странных и непривычных мыслей об этой девушке, а ведь в общем-то она ничего для него не значила.
– Что это вы делаете? – спросила она. Калем обернулся, глядя на нее через плечо.
– Сметаю листья с ковра.
– Зачем?
– Потому что я нечаянно занес их в комнату.
– А... – Девушка произнесла это тоном, в котором таились еще сотни вопросов. Она снова огляделась по сторонам. – Вы не держите горничных?
– Они все давно спят.
– А...
Он локтем оперся о согнутое колено.
– А что?
– Просто здесь очень чисто, вот и все. Я подумала, что у вас, должно быть, есть горничная. Какая-нибудь женщина. Кто-то... – договорила она почти шепотом.
– На острове нет женщин.
Уже произнося эти слова, Калем вспомнил о Кирсти, но не поправился, так как снова занялся своим делом.
Девушка смотрела на него так, точно он вдруг превратился в трехголового дракона.
– А сейчас что вы делаете?
Калем посмотрел на свои руки. Он не делал ничего не обычного. Он снова поднял глаза.
– Вытираю совок.
– Вытираете совок? – повторила она, и ресницы ее дрогнули от удивления. Она еще какое-то время смотрела на него пристально, озадаченно, потом тихонько засмеялась.
– Что здесь смешного?
– То, что вы вытираете совок.
– А...
Девушка опять засмеялась. Ему бы рассердиться, как бывало, когда Эйкен смеялся над ним; но вместо этого Калем вдруг почувствовал, что прежнее напряжение рассеялось, ему стало легче дышать. По крайней мере она уже не смотрит на него как на чудовище, которое собирается ею позавтракать.
Калем кивнул на стакан в ее руках.
– Выпей, малышка. – Девушка нахмурилась, глядя на виски, потом понюхала. – Это не отрава.
– А вот пахнет именно так, – пробормотала она.