Довольно милое наследство (Белмонд) - страница 90

– Это снова я, – сказала я автоответчику.

Я смотрела на фотопортрет бабушки Пенелопы, где она сидела на стуле в позе кинозвезды и смотрела поверх объектива страстным взглядом роковой женщины, словно Грета Гарбо. Такие постановочные фотокадры должны выглядеть сексуально, но на самом деле, если присмотреться, в них так много от ликов святых на иконах и знаменитых картинах, что и не знаю даже. Наверное, поэтому Гарбо называли божественной. Для меня бабушка Пенелопа была очень загадочной личностью.

– Джереми, – сказала я непреклонно, – мне нужна твоя помощь. Мне нужна твоя помощь. И не говори, чтобы я перезвонила Гарольду. Это семейное дело, а значит, мне нужен ты!

Я повесила трубку. Затем приняла решение. Я положила в коробку персиковый торт, захватила с собой неоткрытую банку кофе, взяла со стола бумажку с адресом Джереми, которую дала мне тетя Шейла, вызвала такси и поехала к брату домой.

Джереми жил в Саут-Кенсингтоне, в одном из этих модерновых районов с небоскребами из стекла и хромированной стали, собранными по последнему слову техники, с впечатляющей стоянкой перед домом, с портье, который проворно подскакивает, чтобы открыть вам дверь.

– Джереми меня ждет, – сказала я вежливому портье и уверенно улыбнулась. – Я его двоюродная сестра из Америки.

Должно быть, я говорила убедительно, потому что портье показал мне, где расположен лифт, и сказал, чтобы я подождала, пока он предупредит Джереми о том, что я поднимаюсь. В этот момент его отвлек носильщик, и я поняла, что это мой шанс. Двери лифта открылись, я вошла в него и поехала наверх.

Интересно, портье станет посылать за мной охрану? Я поднялась на этаж, где жил Джереми, нашла его квартиру и бесцеремонно постучалась в дверь три раза, громко и уверенно сказав при этом: «Вам телеграмма». Я много раз видела такое в кино. Если придется, я буду долго кричать через дверь. Но мне не пришлось.

Джереми открыл почти сразу и набросился на меня:

– Телеграмма? С ума сошла? Джейк сказал мне, что ты поднимаешься на лифте, так что я знал, чего ждать. Что ты здесь делаешь? – спросил он довольно грубо. – Я нездоров. Разве в офисе тебе не сказали?

Я уставилась на него. Я никогда еще не видела его таким взъерошенным и явно с похмелья. Для аккуратного и сосредоточенного Джереми это было воистину удивительно. Был он бос, небрит, глаза его были красны. Рот у Джереми скривился в гримасе печали и безумия. Волосы его стояли дыбом, а дорогие пижама и халат были мятыми. Халат был распахнут, и я заметила, что верхней части пижамы нет, только брюки. Я поняла, что не видела его обнаженной груди с детских лет, когда он был худеньким мальчиком. Сейчас это была грудь мужчины, загорелая и скульптурная, с редкой порослью черных волос. Джереми выглядел немного опасным и угрюмым, словно давно страдал от нервного расстройства, да и от пьянки, судя по виду, тоже.