— Шерон, — ответил Алекс, — моя обязанность — защищать этих людей. Как я могу оставаться…
— Пожалуйста! — произнесла Шерон требовательным тоном и резко поднялась. — Ты должен пообещать мне это. Ты должен! Пожалуйста…
Боже праведный, подумал Алекс. Он бросил на стол скомканную салфетку, поднялся и крепко обнял Шерон. Что за всем этим кроется? Что ей известно? Что на этот раз затеяли «бешеные быки», почему она так напугана? Она, несомненно, знает, кто будет их жертвой. Неужели снова ее деверь? Тогда ее испуг и лихорадочная озабоченность понятны: она боится за парня, боится, что на этот раз он не вынесет наказания. На этот раз он получит сполна.
Но разве может он пообещать ей то, чего она требует от него? Это совершенно против его принципов.
— Пожалуйста! — Она подняла к нему лицо, ее огромные глаза светились мольбой.
— Хорошо, я обещаю, — вымолвил Алекс в полном смятении.
И тут ее лицо обмякло, она прикусила губу, некоторое время еще крепилась, но, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась.
— Что с тобой? — Алекс прижал ее голову к груди и успокаивающе покачал ее ослабшее тело. — Что с тобой, любимая? Расскажи мне.
— Ничего! — прорыдала она. — Со мной ничего!
Он достал из кармана платок и вытер им ее залитое слезами лицо, потом вложил ей в руку, чтобы она высморкалась.
— Извини, — сказала Шерон. — Со мной это редко бывает. Я пойду, пожалуй. Верити ждет меня.
— Только не с такими красными глазами, — сказал Алекс, бросая платок на стол и снова обнимая ее за плечи. — Насколько я понял, ты не можешь или не хочешь делиться со мной тем, что тебя тревожит. Что ж, оставим это пока. Но знай, Шерон, что ты можешь прийти ко мне в любое время, с любой бедой. Для тебя я всегда здесь. Поцелуешь меня?
Она кивнула.
Их поцелуй был долгим. Алекс оторвался от ее губ, только когда почувствовал, что ее тело оживает, согретое его страстью. И тут же вновь прильнул к ним в еще более глубоком поцелуе. Только сейчас он понял, как мучительны были для него эти последние три дня. Так дальше жить нельзя.
Невозможно жить, каждый день видя ее рядом, целуя и обнимая ее, и знать, что она не принадлежит тебе.
«Я не могу жить без нее», — думал Алекс. И это не просто увлечение, это даже не страсть. Он любит ее, она нужна ему как воздух.
Он не в состоянии жить без нее. Но она никогда не станет его любовницей. Значит, остается только одно…
Но это невозможно. Он граф Крэйл. А она незаконнорожденная дочь баронета и женщины из шахтерской семьи.
Это невозможно.
Но и жить без нее он не может.
— Я должна возвратиться в детскую, — сказала Шерон.