– Кухни – здесь, внизу, а не на чердаке, – возразил он.
– И еще существует черная лестница для слуг, так что здесь им не понадобился бы еще и потайной ход.
Она вздохнула и снова присела на край стола.
– Я чувствую себя такой отупевшей…
Его улыбка потеплела.
– Пока что я этого не обнаружил.
– Пока что мы вообще ничего не обнаружили, – от холода и сырости ее опять пробрал озноб. – Нам не пора переодеваться к обеду?
Он достал часы из кармана.
– У нас еще час или около того. Я хотел бы обойти эти стены снаружи и посмотреть, не осталось ли там следов каких-нибудь приспособлений из простыней и бечевок.
Снаружи, подумала она, должно быть еще более сыро и холодно, чем здесь. Но, по крайней мере, там не будет этой гнетущей атмосферы, этого застарелого запаха плесени. И крыс.
– Я тоже пойду, – объявила она. На мгновение ей показалось, что он начнет возражать, но он только посоветовал ей надеть более подходящую обувь и теплую пелерину. Против этого плана у нее не было возражений, поэтому они вместе поднялись по черной лестнице, чтобы не повстречать никого из девочек и не напугать их своим видом.
Через пять минут после того как Дафна вошла в свою комнату, она вновь появилась в коридоре. Теперь на ее ногах были толстые прогулочные башмаки, а мятое, грязное платье скрылось под широкой пелериной. В качестве дополнительной меры предосторожности она накинула на голову шаль.
Мистер Карстейрс ждал ее в коридоре – высокая широкоплечая фигура в плаще, смутно видимая в полутьме. От этой фигуры веяло силой, и на мгновение Дафна заколебалась. Но ведь ей нечего бояться – с его стороны, во всяком случае. Или все-таки есть?
Да, он действительно начал смущать ее покой.
Его коварный юмор, его смелость и решительность, его спокойная уверенность… Господи, и такой человек пропадает для мира в своем оксфордском затворничестве!
Щеки у нее разгорелись, на Адриана она старалась не смотреть, догадываясь, какие мощные глубинные водовороты скрываются в глубине под спокойной поверхностью океана его души. Внешняя сдержанность помогала ему маскировать свои страсти и стремления, но какие же бури бушевали в нем? Она могла понять – теперь, когда лучше его узнала – почему он находил даже какое-то удовольствие в попытках вызволить их из ловушки, в которую они попали. Она могла понять и многое другое. Но кто мог бы сказать, что заставляло его поступать так или иначе? Да, он был джентльменом, с которым следовало считаться… и он был мужчиной в самом высоком смысле этого слова.
Смутившись, она опустила глаза и поспешила к лестнице. Какое неприличное направление приняли ее мысли! Разве он играет эту героическую роль – роль ее избранного заступника – по ее прихоти? Он просто создан таким, он такой от природы. Это не мрачная, угрюмая, байроническая личность – это рыцарь в сверкающей броне. Сэр Галахад.