По рабочему кабинету в доме священника в Чемпфорсе расхаживала мисс Дафна Селвуд, обдумывая свой следующий довод. Ей приходилось перемещаться с осторожностью, поскольку на пути все время попадались то три кресла, составленные вместе перед горящим камином, то выцветшая зеленая софа. Вдоль стен уютной комнаты были расставлены разнообразные подставки и столики, на которых размещались канделябры, журналы и книги в кожаных переплетах. Многие тома были раскиданы по вытертому зеленому ковру, и мисс Селвуд споткнулась, зацепившись носком своей атласной туфельки об один из этих томов. Она пробормотала некое словечко, не вполне подобающее племяннице викария; однако по виду дядюшки, поглядывающего на нее спокойными серыми глазами поверх страниц «Лондон Таймс», могло показаться, что ничего такого он не слышал.
Ее сестра Джейн, занимавшая ближайшее к камину кресло, сосредоточенно нахмурилась, словно пытаясь закрепить в памяти это новое дополнение к школьному словарю. Что же касается книги, которую надлежало читать ей самой – а это была восхитительно-увлекательная история, вышедшая из-под пера госпожи Радклифф, – эта книга лежала, открытая, на коленях у девочки, которая как-то сразу, хотя и временно, потеряла к ней интерес. Взгляд зеленых глаз Джейн неотступно следовал за старшей сестрой, на которой было сосредоточено все ее внимание.
Дойдя до дверей, мисс Селвуд повернулась и устремила на дядю испытующий взор. К величайшей своей досаде, она ничего не смогла прочесть на бесстрастном лице преподобного мистера Тадеуса Денверса. Тем не менее, ей и в голову не пришло бы истолковать это кажущееся равнодушие как отсутствие интереса или слабоволие. Его спокойная сила часто вызывала в ней восхищение, но бывали случаи – вот как сейчас – когда эта сила вставала на ее пути несокрушимой стеной.
Размеренным шагом она вернулась к камину и выдернула из-за каминной полки забытый дубовый листок, который ускользнул от их внимания утром, когда они освобождали кабинет от остатков рождественского убранства. Швырнув листок в пламя камина, она обратилась к дяде:
– Я не могу бросить их, и не брошу. – Ее лицо приняло умоляющее выражение. – Если даже Джейн – их собственная кузина! – не вернется после рождественских каникул, как это будет истолковано? Только одним способом – как подтверждение всех смехотворных слухов. Ну и как, по-вашему, надолго ли задержатся у нас остальные ученицы? А если уедет еще хоть одна из молодых леди, кузины не смогут выплачивать ренту за Дауэр-Хаус, и им придется закрыть школу!
