Ей стоило огромных усилий сохранять спокойствие. Притворяться, будто у нее не разбито сердце.
– Да, друзьями.
В его тоне прозвучала горечь, но она не придала этому значения. Возможно, он страдает от уязвленной гордости, потому что она отвергла его помощь. Или просто раздосадован, что она загнала его в угол. Но Дженова не могла избавиться от ощущения, что в глубине души он сам отчаянно в ней нуждается.
– Раф ждет, что вы завтра с утра поедете с ним на прогулку, – проговорила она.
Он кивнул, избегая ее взгляда:
– Я не забыл. Он и вправду будет скучать по мне?
В линии его рта была какая-то беззащитность, неуверенность, совершенно ему несвойственная. Дженова почувствовала, как слезы обожгли глаза, и отвернулась.
– Конечно, Генри. Ведь ты для него герой.
– Что ж, я рад, милая, что хоть для кого-то являюсь героем. Если ты не против, я пойду поговорю с твоим писарем. У меня есть кое-какие наброски, которые он должен нарисовать. Для твоей гавани. По крайней мере, это уцелеет.
– Спасибо, Генри.
Он взял ее руку, но к губам не поднес и отпустил. А в следующий миг исчез за дверью. Так лучше, сказала она себе.
Ее сердце разбито, но он никогда об этом не узнает. Она позволит ему вернуться к той жизни, к которой он привык. Это и будет ему подарок ценнее любой туники.
– Жан-Поль?
Рона открыла дверь и нашла в себе силы собраться с мыслями и придать чертам привычную маску, которую обычно носила в его присутствии. То, что он находился у нее в комнате, уже само по себе пугало, но этому факту могло найтись вполне невинное объяснение.
– Где вы были, миледи?
Его светлый глаз разглядывал ее с подозрением, не оставив без внимания измятую одежду, растрепанные волосы и вспухшие губы. Ни одну деталь, свидетельствующую против нее.
Он знал. Откуда-то он все знал. Достаточно искушенная в таких делах, Рона понимала, что нет смысла отпираться. Но в ее власти было извратить правду, заставить работать на себя. Она и раньше это проделывала.
– У меня есть человек в лагере лорда Генриха, который держит меня в курсе того, что там происходит. Я встречалась с ним, Жан-Поль. Во имя интересов моего отца и Алфрика.
Он по-прежнему мерил ее взглядом. Изуродованная половина его лица оставалась в тени.
– Кто он?
– Слуга лорда Генриха, – ответила Рона без колебания. – Он влюблен в меня, – добавила она со смехом и встряхнула головой, словно это ничего для нее не значило. – Он на все пойдет ради меня, если, конечно, я попрошу.
– По этой причине вы сегодня утром подслушивали за дверью, миледи? Я полагал, он шпион, а не вы.
– Я… я случайно подслушала, но я не стала бы повторять, что услышала. Зачем? Я осталась за дверью, потому что хотела знать, что у отца на уме, чтобы помочь ему взять леди Дженову в жены.