– Ты такая красивая! Почему я этого раньше не замечал?
Его слова удивили ее.
– Ты тоже очень красив, – промолвила она наконец. – Но я всегда это видела.
Он хрипло рассмеялся и потерся щекой о ее грудь, царапая нежную кожу.
– Но тебя это не волновало, – ответил он насмешливо. – Верно, милая?
– В обморок, разумеется, я не падала, когда видела тебя, не настолько я чувствительна.
– Даже когда я делаю вот так? – Он выскользнул из нее, и она ощутила на себе его пальцы. Проворные, они ласкали ее, сбегая вниз по округлости живота к лобку и оттуда к теплому зеву между ног.
– Даже тогда, – выдавила из себя Дженова, но ее голос прозвучал сипло и как-то неуверенно.
Он улыбнулся, и его пальцы принялись гладить ее с удвоенным рвением.
– Ты очень страстная женщина, – прошептал он. – Ты права, в тебе полыхает огонь. Думаю, понадобится сильный и похотливый мужчина, чтобы погасить его.
– То есть ты? – ответила Дженова, голова у нее кружилась, ноги подкашивались.
Он склонился над ней, пощекотал носом шею, затем стал покусывать кожу, не причиняя боли, но вызывая в теле трепет возбуждения. Она положила руки ему на бедра. Ее пальцы заскользили по его мускулистому телу, приближаясь к округлости ягодиц. Одеваясь как придворный и изображая из себя аристократа, Генрих, в сущности, был воином. Об этом свидетельствовало и его тело.
– Ага, вот она сердцевина огня, – произнес Генри с нежной грубостью.
Он ввел один палец внутрь лона, а вторым пощекотал чувствительный бугорок. Дженова прерывисто задышала и всхлипнула, когда он взял в рот сосок.
– Генри, – прошептала она, обессиленная, и, путаясь пальцами в его волосах, еще ближе привлекла его к себе.
Его рот мучил ее, но Дженова знала, что без этой пытки она не сможет, и потому стремилась прижать его к себе еще крепче.
– Идемте, леди, приляжем на мою постель. Это только начало. Впереди еще много всего.
Он уложил ее на матрас и встал над ней на колени. Ее шаль распахнулась, и кожа под ней засияла жемчужным перламутром.
«Следует ли мне позволить ему делать это? – спрашивала себя Дженова. – Можно ли позволить ему сделать из меня рабыню?» Но он уже завис над ней, скользя ладонями вверх по ее бедрам, ласково понуждая раскрыться ему навстречу.
И тогда он наклонился вперед и прильнул к ней ртом. В этот миг Дженова забыла обо всем на свете. Ее обжег его язык, и ее тело выгнулось, как тугой лук. Ахнув, она закричала, нимало не заботясь, что ее могут услышать. И потом, прежде чем она успела собрать воедино осколки, носившие имя Дженовы, он овладел ею одним сильным рывком, а его руки и губы вновь заставили ее забыть о действительности.