– Ты такая храбрая женщина, моя дорогая!
– Вовсе нет. Просто я очень решительно настроена. Мои чувства теперь не в счет. У меня был шанс, воспользоваться которым я не сумела. Теперь мы должны сделать все, чтобы Софи смогла воспользоваться своим шансом на лучшую жизнь. И надежда только на Монтгомери, Бо. Я в этом уверена. Мне известно, как он работает. Если кто-то и способен найти Софи, то только он.
Боумонт кивнул, однако сомнения не оставляли его.
– Хорошо, моя дорогая. Но если вдруг в какой-то момент ты изменишь свое мнение, только скажи. Я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь обидел, тебе и так слишком многое пришлось испытать.
Лидия усмехнулась:
– Не думаю, что так уж легко выбить почву у меня из-под ног.
– Мне кажется, ты ошибаешься, – мягко возразил Бо. – В любом случае время покажет.
Лидия снова поцеловала мужа. Пока она шла к себе, его слова не выходили у нее из головы. Оказавшись в своей гостиной, Лидия, повинуясь минутной прихоти, подошла к письменному столу, открыла небольшой ящичек, запертый на ключ, и извлекла предмет, который не доставала вот уже почти пять лет. Свой дневник. Ощущения ее, когда она открыла его, были такими же, как сегодня утром, когда она распахнула двери гостиной, в которой находился Хью. Вздохнув и собравшись с силами, Лидия принялась читать.
3 апреля 1875 года
Сегодня я встретила самого удивительного человека. Хотя слово «встретила» едва ли можно в данном случае счесть подходящим.
Это лорд Хью Монтгомери, старший брат моей подопечной Кэтрин. Ему, кажется, столько же лет, сколько и мне, – двадцать четыре. В первый месяц моего пребывания здесь, в Уиндхейвене, я его не видела и даже начала сомневаться, что такой человек вообще существует.
Его портрет висел в галерее. На нем он выглядел как французский аристократ при дворе короля Людовика XIV. Только теперь я понимаю, что это просто так постарался художник, вероятно, очень модный, выписанный в поместье отцом лорда Монтгомери, графом Боксли. Прекрасно могу себе представить высокомерного седовласого графа Боксли. Ему наверняка хотелось, чтобы его сын был в точности таким, как его изобразил портретист. Однако Хью Монтгомери был человеком уникальным, абсолютно ни на кого не похожим.
Я встретила его в дубовой роще, вблизи границы владений их семьи. Высокие деревья росли на вершине холма у самого обрыва, наверное, поэтому холм этот назывался Девилс-Пик. В тот день я была свободна от своих ежедневных обязанностей, поскольку моя ученица – Кэтрин – уехала со своим отцом в Лондон. Я и не догадывалась, что забралась в такую даль, пока не увидела, что стою на самом краю обрыва. Передо мной раскинулось изумрудно-зеленое море. Когда я поняла, на какой высоте нахожусь, мне едва не стало дурно.