«Молчаливое страдание отличает скорее глупца, чем святого».
Марджери, маркиза Сили
Лондон, 1816 год
— Что вам нужно больше всего, моя милая, так это любовник, — заявила маркиза, поднося к губам чашку.
Люси Контрейн вздрогнула, чуть не расплескав чай. Взглянув на свое черное платье и не обнаружив на нем пятен, она успокоилась. Немного помедлив, подняла глаза на маркизу — теперь ей казалось, что она ослышалась.
Маркиза громко рассмеялась и взяла чашку из дрожавшей руки Люси.
— Осторожнее, малышка, не испачкай свое платье. — Внимательно осмотрев платье молодой женщины, маркиза добавила: — А вообще-то стоило вылить весь чай на ваше старомодное платье, чтобы заставить вас заказать у модистки новое, более жизнерадостное.
Люси промолчала, и маркиза вновь заговорила:
— Да-да, моя милая. И не смотри на меня такими глазами.
Люси потупилась, вдруг почувствовав себя ужасно неловко. В свете было не принято, чтобы леди говорили о выборе любовника так, словно беседуют о погоде.
— У меня ведь только недавно закончился траур, — пробормотала она.
— Но главное, что он окончился, — сказала маркиза. — К тому же речь идет не просто о любовнике, а о таком, который прибавит вам бодрости.
Люси вздохнула, подыскивая слова для ответа. Маркиза же с улыбкой повернулась к сидевшим рядом женщинам:
— Как вы думаете, Эйнджел, кто подойдет?
— Полагаю, мистер Бертрам, — ответила невысокая полная дама. — У него идеальные манеры.
— Но он очень скупой, — возразила маркиза. — И катастрофически быстро лысеет. Нам следует подыскать кого-нибудь более подходящего для Люси, не так ли, Роберта? — Маркиза взглянула на стройную рыжеволосую даму в модном дорогом платье.
Роберта улыбнулась, будто вспомнила что-то весьма приятное.
— Тогда, конечно же, виконт Ричмонд, — сказала она. — Виконт знает, как обращаться со вдовами.
— Он умеет обращаться с любыми женщинами, — заметила маркиза с лукавой усмешкой. — Ни одна не сможет перед ним устоять.
Женщины, сидевшие за чайным столиком, выразительно переглянулись, а какая-то из них, повернувшись к соседке, прошептала:
— Ужасный субъект. Весь Лондон знает о его скандальном поведении.
Люси невольно нахмурилась. О Боже, неужели ее толкали в объятия этого сатира? Ведь он не пропускал ни одну женщину в городе… А маркиза… Она, конечно же, производила очень приятное впечатление, но, возможно, это впечатление было обманчивым.
— Я, право, не знаю… — в смущении пробормотала Люси.
Маркиза внимательно посмотрела на нее и тихо проговорила:
— Больше года вы находились в глубоком трауре, моя дорогая девочка. Причем в трауре по человеку, который вряд ли этого достоин.