Не колеблясь ни минуты, Айвори ответила:
— Сколько тебе еще понадобится времени, чтобы уяснить наконец простой факт, что я уже взрослая и способна сама позаботиться о собственной жизни и принимать свои собственные решения — даже такие важные, как это?
Слова Айвори только подлили масла в огонь.
— Никогда больше не смей говорить со мной таким воинственным тоном, — приказал он угрожающим шепотом. — Ты ослушалась меня в последний раз. Ты моя дочь, и это не дает тебе право подвергать сомнению мои приказы или пренебрегать ими. Этот простой факт тебе наконец понятен?
Айвори знала, что зашла слишком далеко, но Чейз так много значил для нее, что она не могла пойти ради него на меньшее.
— Так точно, сэр, — ответила она, но в выражении ее лица и тоне не было послушания.
Глубоко уязвленный, Спайдер сделал единственный выбор, который мог сделать в этой ситуации.
— Ты права, — сказал он. — Это слишком личное дело, чтобы посвящать в него посторонних. Мы пойдем ко мне и займемся приготовлениями к твоей свадьбе. — Он кивнул своим людям: — Вы мне больше не нужны.
Ни один не осмелился засмеяться или отпустить грубую шутку. Все до одного хранили почтительное молчание.
Спайдер подождал, пока они уйдут, и сам пошел к дверям. Чейз ободряюще пожал Айвори руку и отпустил ее, чтобы она могла пойти впереди. Она неуверенно улыбнулась ему.
— Все будет хорошо, — пообещал он ей, но она все равно не казалась убежденной в этом.
В лифте никто не произнес ни слова, но, когда они вошли в столовую с фресками, Спайдер не стал больше сдерживать переполняющий его гнев.
— Ты выставила Вика дураком, — начал он, — и теперь никто не уважает его. Он слишком много знает, чтобы отпустить его восвояси, но теперь он перестал быть полезным, и это твоя вина, а не его. Я не могу терпеть, чтобы ты подрывала наши операции, Айвори. Я абсолютно не могу такого допустить. Однажды все здесь станет твоим, но от твоего наследства ничего не останется, как только наши враги узнают, что мы грыземся между собой.
Чейз понимал, что Спайдер оценивает поведение Айвори как полную измену, и ему казалось, что пират слишком драматизирует ситуацию. Но он подумал, что мудро было бы дать ему излить свой гнев и уже потом предлагать какие-то планы относительно их будущего. Раньше он надеялся, что Спайдер не станет сердиться, а будет, наоборот, доволен находчивостью Айвори. Теперь, произнося речь об опасности, которую могло навлечь на них неповиновение Айвори, Спайдер постепенно успокаивался.
Айвори почувствовала, что только вполуха слушает отца, потому что где-то в темных глубинах ее памяти вдруг зазвучал тот же резкий голос, хотя она и не могла расслышать слова. Время и место затерялось в неясной мути — как и то, к кому были обращены его тирады, но это воспоминание глубоко встревожило ее. Она была свидетелем или нечаянно подслушала такой же поток гневных упреков, и они напугали ее. Должно быть, она была тогда очень маленькой, и детали происшествия были очень смутными. Сейчас она стояла рядом с Чейзом, рука об руку, и ждала с растущим нетерпением, когда же наконец гнев отца иссякнет.