— Ваша бабушка вырастила сыновей. Она могла бы научить их что-то делать.
— Вы никогда не соблюдаете никаких границ? Она не отступила:
— С друзьями — никогда.
Что-то — недовольство? — промелькнуло в его глазах, и он отвернулся.
— Нас вооружили ножами и корзинами.
Понимая, что наговорила лишнего, Дженива поплелась за корзиной. Когда она вернулась, то увидела рядом с собой Эша с садовым ножом в руках.
— Не знаю, как воспитывали моего дядю, — сказал он, — но мой отец никогда не думал, что унаследует титул. Его уделом стала армия. — Маркиз помолчал. — Мне было всего восемь, когда отец умер, и слава Богу, что бабушка сумела управиться с моим наследством.
Но кажется, вдовствующая леди Эшарт отнюдь не стремилась вырастить из Эша замену себе, как, впрочем, и из своих сыновей. Подумав об этом, Дженива осторожно спросила:
— Разве она не устала от трудов? Ей, должно быть, не меньше лет, чем Талии…
— Она живет этим. О каких невероятных вещах вы сейчас думаете, Дженива Смит?
Она вынужденно призналась:
— Пора бы вам освободить ее от трудов.
Она приготовилась к тому, что он рассердится и прогонит ее, но маркиз только отвернулся, и она услышала, как он прошептал:
— Знали бы вы, каково это — отнять у нее жизнь…
Она все лучше понимала его, и ее понимание росло весь этот день. Ей вдруг захотелось обнять его, захотелось сесть и поговорить с ним обо всем. Ей хотелось…
Голос леди Аррадейл врезался в ее мысли, как кинжал в шелк:
— А где же зеленые ветки?
Дженива растерянно оглянулась, голова ее кружилась, словно она слишком долго пробыла на солнце. У всех дам имелись корзины, а у всех мужчин — ножи.
Отчего-то у нее мелькнула смутная мысль, что вооруженные мужчины опасны, однако она не могла допустить, что опасность грозит Эшу. Если бы было возможно, она бы завернула его во фланель и никогда не позволила ему подвергать себя риску.
Боже, она сошла с ума!
Люди разбрелись по лесу, срезая длинные побеги плюща и ветки остролиста. Дженива делала то же самое, но чувствовала какую-то отрешенность, как будто ее лихорадило. Эш шутил, поддразнивал ее и флиртовал, словно находился среди друзей.
Всем хотелось поскорее добраться до омелы, но леди Аррадейл была неумолима, никакой омелы, пока повозка не заполнится.
— Вот теперь, — разрешила она, — мы можем пойти в сад. Раздались радостные крики, и кто-то запел песню об омеле:
Хей, хоу, за омелой Мы идем в зеленый лес…
— Будьте осторожны, — предупредил Эш, когда песня замолкла, — омела может погубить даже непобедимых героев.
Небольшими веселыми группами они выходили из леса. Вдалеке возвышался дом, и им предстояло обогнуть его, чтобы попасть в сад.