Однако свет шел не из окна, а из арки, ведущей в длинную комнату с высокими окнами во всю стену. Войдя и оглядевшись, Дженива нисколько не удивилась, увидев ряды картин. Картинная галерея Маллоренов! Лунный свет делал лица предков семьи призрачно-серыми, и Джениве казалось, что любой из них мог бы сейчас выйти из рамы и погнаться за ней.
К счастью, прямо перед ней оказался портрет человека, который был жив и здоров, — здравствующего маркиза, он стоял в придворном платье, надменный и суровый, — молодой, но величественный вельможа. Его, по-видимому, не оскорбило ее самовольное появление, но пронзительный взгляд, направленный на нее, заставил ее вздрогнуть.
Она отвела глаза… и увидела еще одного маркиза. Лорд Эшарт в небрежной позе сидел на подоконнике, вытянув перед собой длинные ноги и держа руки в карманах. Он изучающим взглядом холодно смотрел на нее — совсем как его кузен.
— Не деву ли я вижу пред собою? — насмешливо произнес он, искажая фразу из Шекспира. — Иди, позволь мне сжать тебя в объятиях!
Дженива заколебалась из-за охватившего ее жара и в еще большей степени от страха. Она не была готова к этой встрече, но гордость не позволила ей повернуться и убежать, и она ответила словами из «Макбета»:
— Возможно, но я дева, не лишенная ума, милорд.
— Самая дурная порода. — Он недовольно хмыкнул. — Что вы здесь делаете, мисс Смит?
— Если маркизам позволено гулять по ночам, почему мы, простые смертные, не можем делать то же самое?
— И вы тоже спасаетесь от Маллоренов, не так ли? Тогда бегите из этой комнаты — их здесь слишком много.
— По правде говоря, милорд, я спасаюсь от Трейсов.
— Все равно вам не повезло. Вы нашли меня. А еще… — он небрежно махнул рукой, — мою пресловутую тетку.
Дженива не устояла перед соблазном и подошла к нему поближе, чтобы рассмотреть картину, висевшую на противоположной стене. Когда она взглянула на нее, дрожь пробежала по ее спине, призрачные черты лица на портрете как будто расплывались, исчезали… Дженива не сразу догадалась, что это лишь набросок к портрету, который так и не был окончен. На портрете ясно угадывались голова и плечи девушки в костюме гречанки, с лирой в обнаженных руках; темные волосы обрамляли смеющееся лицо.
— Она не выглядит безумной, — тихо заметила Дженива.
— Безумие само безумно, оно может приходить и уходить…
— И вы действительно думаете, что муж довел ее до безумия?
Маркиз указал на портрет рядом с наброском:
— Вот он. Посмотрите сами.
Дженива долго вглядывалась в парадный портрет мужчины в пудреном парике с кротким выражением лица. По другую сторону висел другой портрет, изображавший леди, которая выглядела не только красивой, но и очень милой. Ее отличали доброта и благородство, так что при сравнении ней леди Августа казалась своенравной красавицей.