Словно пробудившись, миссис Харбинджер поспешно подошла к Шине и потрепала ее по плечу.
— Он очень хорошо выглядит, дорогая.
Дженива окинула взглядом скромно обставленную комнату, но если призраки и не покинули это место, они ничего не сказали Джениве. Однако два дня назад Эшарт предупредил ее, что раздоры между его семьей и Маллоренами начались после убийства ребенка, совершенного здесь.
Дженива вряд ли могла без посторонней помощи разобраться в отношениях двух маркизов, но не скрывалась ли разгадка в прошлом?
Пока же она решила притвориться, что находится в полном неведении.
— А что произошло раньше?
Миссис Харбинджер взглянула на нее так, как будто ей совсем не хотелось говорить об этом, но, как догадалась Дженива, в душе она была настоящей сплетницей.
— У нас здесь много лет назад произошла трагедия, мисс Смит, — понизив голос, с важностью сказала она. — Рассказав об этом, я не выдам никакой тайны, поскольку это всем известно.
— Только не мне, миссис Харбинджер. Большую часть жизни я провела за границей.
— Ну а я была всего лишь младшей горничной тринадцати лет, и меня наняли только потому, что ее сиятельство ожидала второго ребенка. Все шло хорошо, и все радовались, хотя на этот раз родилась девочка. Я видела сама, как маркиз входил в эту комнату и улыбался маленькой Эдит с такой нежностью и любовью! И маленький лорд Графтон обожал ее…
Ага, это о маркизе Родгаре.
— Так что же случилось? — поторопила рассказчицу Дженива.
Лицо женщины вытянулось.
— Ее сиятельство, видите ли, не захотела кормить ребенка — она некоторое время кормила лорда Графтона, но не леди Эдит и даже не захотела брать малютку на руки. У нас была хорошая кормилица, но робкая — ей велели уйти, и она ушла.
— Это леди Родгар велела ей уйти?
— Она умом помешалась, вот и все, что можно сказать. Дженива попробовала задать прямой вопрос:
— Что же случилось потом?
Миссис Харбинджер прижала руку ко рту.
— Она убила невинную малютку, чтобы та не плакала. Дженива вздрогнула.
— Чтобы не плакала? Миссис Харбинджер кивнула:
— Так она сказала. Да, именно так.
— И вы это сами видели?
— О нет, конечно, нет! Неужели же я так бы и стояла рядом, глядя на все это?
— Простите. Просто об этом так страшно думать.
— Вот именно. Иногда по ночам меня мучает мысль, что, если бы я нашла какой-нибудь предлог вернуться, я могла бы спасти милую малютку. Миссис Ли, которая в то время была главной в детской, ужасно винила себя и уволилась вскоре после этого. Я слышала, что потом она спилась. Но что она могла сделать, когда ее сиятельство пожелала остаться с детьми одна?