У Галерана отлегло от сердца. Монастырь Святой Хильды, как оказалось, не был мрачным застенком для кающихся грешниц. Просто король решил, что спокойней убрать подальше с глаз причину спора. Возможно даже, то была попытка оградить Джеанну и ее дитя от притязаний Церкви.
Хотя теперь они, можно сказать, находились в руках Церкви…
Комната матери-настоятельницы поражала суровой простотой: выбеленные стены, простые скамьи и столы, из украшений — лишь распятие слоновой кости. Столь же проста была и сама мать-настоятельница, женщина средних лет, изжелта-бледная, сухопарая, с большим носом; но эта строгая простота сообщала ей и ее обиталищу некое величие.
— Лорд Галеран? — промолвила она, жестом приглашая его сесть.
Галеран остался стоять.
— Я желаю говорить с моей женою.
Мать-настоятельница положила руки на стол.
— С какой целью?
— Дабы убедиться, что она здорова и находится здесь по доброй воле.
— А если нет?
— Тогда — забрать ее отсюда.
Кустистые брови матери-настоятельницы поползли вверх, увлекая за собой непорочно-белое покрывало.
— Вопреки велению короля, милорд? Мне приказано держать леди Джеанну здесь до тех пор, пока не будут решены все вопросы относительно нее и незаконнорожденного ребенка.
— Приказано ли вам препятствовать нашей встрече? Монахиня ответила не сразу.
— Нет, — сказала она наконец. — Подождите здесь, милорд, а я справлюсь, желает ли ваша супруга принять вас.
Желает ли она…
Галеран, не отрываясь, смотрел на закрывшуюся за монахиней дверь. Он спрашивал себя, а вдруг Джеанна в самом делерада оказаться здесь, за надежными монастырскими стенами, вдали от страхов и тревог своего шаткого положения. Он схватился за голову. Старые подозрения о чувстве Джеанны к Лоуику все еще гнездились в его мозгу и мучили и жгли его, стоило только вспомнить.
Гнать, гнать от себя тяжкие мысли! Нельзя думать об этом, ибо завтра предстоит убедить короля простить грех Джеанне и оставить Донату на их с Галераном попечении.
Вошла мать-настоятельница.
— Она согласна видеть вас. Но, лорд Галеран, по нашим правилам вы не должны прикасаться друг к другу.
— Понимаю.
Он пошел за нею по коридору к двери, за которой оказалacь крохотная тесная комнатка. Маленькое высокое окошкo пропускало мало света, и Галеран не сразу разглядел в полумраке узкую кровать, лавку и скамеечку для колено-преклонения перед висящим на стене деревянным крестом. То была не гостиная, а монашеская келья. Посреди комнаты стояла Джеанна. Одна? Но где же Алина и Доната?
— Ты здорова? — спросил Галеран, мысленно досадуя на то, что мать-настоятельница вошла с ним вместе. Если б не это, он обнял бы жену и не посмотрел бы на правила.