Лорд Вильям потирал колючий подбородок; в его глазах мерцали лукавые искорки.
— Признаться, я и сам думал обо всем об этом, девочка моя. К тому же Рауль напомнил мне, что Хьюго — его родственник, и что Гиень с Англией связывают давние и прочные узы. Письма из Лондона в Бордо идут не очень долго и доставляются аккуратно. А еще мы обсуждали, как установить торговые связи между Гиенью и Стоктоном.
— Он недавно говорил с вами?
— Как раз нынче утром.
Алина вернулась к себе в убежище, в спальню, достала из шкатулки миндальную ветку и погрузилась в раздумья. Похоже, Рауль умышленно завел с лордом Вильямом разговор о связях и письмах. Если в Гиень доходят письма, она не будет чувствовать себя совсем отрезанной от дома, а если к тому же порт, расположенный недалеко от родного дома, ведет торговлю с Бордо, это еще лучше.
Но самое главное, как правильно заметила Джеанна, — нужно хорошо подумать, что говорят о человеке такие поступки. Быть может, он и не пытается вскружить ей голову подарками, а старается развеять ее понятные страхи?
У Алины затеплилась надежда, и она побежала на кухню помочь Мэри. Там ей удалось навести разговор на Францию и Гиень. Она узнала, что сам Хьюго раз в год ездит в Бордо и что у него есть доля в трех судах, регулярно приходящих в этот порт.
Гиень мало-помалу переставала казаться далеким, неизведанным и чужим краем.
И все же, когда днем все собрались за столом, Алина не могла заставить себя взглянуть на Рауля, тем паче — улыбнуться ему. Она знала, что почти уже разбита наголову, побеждена, но не торопилась сдаваться, ибо у нее еще оставались некоторые сомнения. И потом, ей хотелось посмотреть, как поведет себя он.
А он взял и уехал.
Утром следующего дня Рауль де Журэ уехал, не сказав куда и на сколько едет.
Алину охватило неодолимое желание бежать на улицу искать его, но что толку? В конюшне уже не было его лошадей, и он взял с собою двоих своих людей. Может статься, он решил не жениться на женщине, которая не согласна безоглядно верить ему, и уплыл к себе во Францию.
Но нет, он оставил на Корсер-стрит почти весь багаж. Значит, он еще вернется?..
Хотя у Алины дрожали губы, она твердила себе, что, если он уехал, тем лучше, значит, она была права. Значит, не так уж сильно он любил ее и на постоянство не способен. Легче от подобных мыслей не стало, но, как бы ни было, она решила больше не прятаться.
Если вернется, пусть не воображает, что без него она чахла и страдала.
Понаблюдав, с какой яростью Алина вонзает иголку в ткань, подшивая ровными стежками подол рубахи, Джеанна шепнула Галерану: