Это, в сущности, было признанием, что его сын – изменник.
– Зачем вы говорите это? – спросила она. – Ведь он не становится в моих глазах более привлекательным мужем в трудные времена.
Зеленые глаза графа, так похожие на глаза его сына, смотрели прямо и открыто.
– Я ничего не понимаю и надеюсь, мне хватило мудрости осознать это. Вы должны уяснить себе, с чем имеете дело.
– Я не выберу его, – сказала она. Граф согласно кивнул.
– Это ваше право. Скорее всего это мудрое решение.
Когда они вернулись в Баддерсли, Эмери снова попытался убедить Мадлен не трогать его руку.
– Эта повязка остановила кровотечение, – настаивал он. – Не нужно бередить рану.
Он выглядел бледным и напряженным, что было неудивительно, учитывая, сколько крови он потерял и какую боль ему приходилось терпеть. Не воспалилась ли его рука? Мадлен не могла допустить, чтобы в ее доме человек погиб от нагноения раны.
Лео насмешливо фыркнул:
– Он всегда был ужасным трусом.
– Позволь леди Мадлен осмотреть твою руку, – сказал граф Гай. – Раны, нанесенные животными, легко воспаляются.
– Ладно, будь по-вашему. Только я не собираюсь кричать при свидетелях. Уходите.
Усмехаясь, двое старших мужчин удалились. Девушка и раненый остались одни. Мадлен с опаской взглянула на Эмери, но он был не в том состоянии, чтобы предпринять любовную атаку. Девушка распорядилась принести чистой воды, холодной и горячее, и отвела Эмери в свою комнату, где держала целебные травы и снадобья.
– Сядьте у окна, к свету, – решительно приказала она и тут заметила, что все еще сжимает его браслет. Она протянула его Эмери. Он осторожно положил браслет на полку и сел там, где указала Мадлен.
– Пожалуйста, снимите повязку.
Он так и сделал, без колебания сорвав последний, прилипший слой. Она наклонилась ближе, чтобы осмотреть рану. Хотя он казался спокойным, она чувствовала, как он напряжен, но не обращала на это внимания. Многие отважные мужчины боятся прикосновений целителя.
Девушка сосредоточилась на своей задаче. Рана была грязной, но не представляла серьезной опасности, пока не загноилась. Кабаний клык пропорол Эмери руку как раз по татуировке. Что за рисунок был там изображен, нельзя было сказать, едва ли он останется прежним.
Рана была не слишком глубокой, ведь главный удар пришелся на браслет. Рубец от ушиба остался там, где верхний край браслета врезался в тело, перед тем как не выдержала застежка. Но рубец заживет сам по себе. Более слабая рука оказалась бы сломанной. При осмотре Мадлен осознала силу его мускулов.
– Вы можете свободно двигать правой рукой? – спросила она.