Внезапно вспомнилось, что он и был Золотым Оленем. Неужели он так околдовал ее, что она забыла об этом? Скорее она продаст свою душу дьяволу, чем позволит Эмери продолжать предательскую деятельность в Баддерсли. Но как поступить? Она не могла и вообразить, чтобы отдать его в руки королевского правосудия. Мадлен решила, что будет наблюдать и ждать.
«Если обнаружатся доказательства того, что он продолжает преступные действия, – неуверенно обещала она себе, – нужно сообщить об этом королю».
Мадлен остановилась возле часовни, чтобы попросить Пресвятую Деву отвратить сердце Эмери от измены.
Теперь у нее было еще больше оснований следить за каждым его шагом. Мадлен замечала, сколько раз он останавливался, чтобы перекинуться одним-двумя словами с жителями деревни, и как часто таким жителем оказывалась Альдреда. Сердце Мадлен при этом сжималось от смертельного страха и слепой ревности. Именно через Альдреду он вызвал Мадлен в хижину в тот памятный день. Неужели она снова стала связным у Золотого Оленя? Или их беседы носят более интимный характер?
Когда Мадлен проверяла работу вышивальщиц, на лице Альдреды промелькнула презрительная ухмылка. Или ей это показалось? Теперь, когда еды было вдоволь, Альдреда поправилась и похорошела. Монахини предостерегали Мадлен, что сексуальные аппетиты мужчин ненасытны. Раз Эмери не стремится удовлетворить их в супружеской постели, значит, он делает это где-то еще. Мадлен начала испытывать греховную ненависть к Альдреде и усердно молилась, чтобы избавиться от этого чувства.
Через пять дней после свадьбы сигнальный рог протрубил тревогу, и Мадлен увидела две повозки и караван вьючных лошадей, подъезжающих к воротам. Эмери тренировался со стражниками на площадке. Он проворно вскарабкался на недостроенный парапет с внутренней стороны палисада и подал сигнал, чтобы процессию пропустили. Мадлен поняла, что прибыло его имущество.
Эмери был в кольчуге и на жаре весь блестел от пота, но шаг его был легок, а улыбка широка, когда он протянул руку одному из всадников, только что спустившемуся с коня.
– Добро пожаловать, Хью! Ты здесь просто необходим.
Две собаки в первой повозке рвались с веревок, и их отпустили. Они принялись скакать и прыгать, виляя хвостами, ласкаясь к хозяину. Там были и два сокола, и Мадлен представила себе, как они поворачивают свои закрытые колпачками головки на голос Эмери.
Всадник снял шлем, открыв взглядам посеребренные каштановые волосы и широкое суровое лицо.
– Да уж, вижу, – сказал он с веселыми огоньками в глазах. – Обливаешься потом? Только слегка помахав мечом?