Больше уже нельзя было оттягивать. Она попыталась незаметно поднять сорочку и снять браслет, но оказалось, что без помощи второй руки ей не расстегнуть его. Он с удивлением наблюдал за этой манипуляцией. В молчании она беспомощно протянула ему браслет. Он взял его, задумчиво рассматривая ее обнаженную ногу. Мадлен оправила сорочку и забралась под одеяло. Он убрал браслет в сундучок и запер его, затем прошел к кровати и лег в постель, не касаясь жены.
– Ты веришь, что я не собираюсь насиловать тебя? – решительно спросил он.
Вид у него был угрожающий, но она доверяла его слову.
– Да.
– Это уже кое-что.
Он отвернулся от нее.
На следующее утро придворных разбудил удар колокола. Мадлен удивило, что ей удалось уснуть, но дневная поездка и все последующие треволнения, в конце концов, толкнули ее в забытье. Ей казалось, что Эмери сразу же уснул. Но при звуке колокола он поднимался неохотно.
Он потянулся и случайно коснулся ее. Вздрогнув, тут же отстранился. Их глаза встретились, и он отвел взгляд.
– Что за клятву ты дала?
– Не ложиться с тобой в постель до тех пор, пока не удостоверюсь, что ты верен королю.
– Ты лежала со мной всю ночь.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Я все спрашивал себя, насколько твердо ты будешь придерживаться ее.
В его голосе слышалась легкая насмешка. Она почувствовала, что он попытается действовать лаской, и собралась с силами, чтобы устоять.
– Это клятва, и я сдержу ее, – твердо сказала она. – Ты обязан хранить верность королю.
– Я обещал не насиловать тебя, и ты спокойно легла со мной. Если я дам слово, что предан Вильгельму, разве ты не поверишь этому?
Мадлен закрыла глаза.
– Как я могу тебе поверить? – устало сказала она. – Я собственными ушами слышала, что ты обещал помочь Герварду.
Она почувствовала, как дернулась кровать. Он стоял рядом, обнаженный и прекрасный. И совершенно холодный, отчужденный.
– Ты можешь не беспокоиться о своей клятве, – сказал он. – Я и сам не лягу с женщиной, которая не доверяет моему слову.
Он отвернулся, достал из сундука одежду и облачился в нее. Опоясываясь ремнем, он заговорил тем спокойным, бесстрастным голосом, который стал ей привычен за время тех ужасных недель в Баддерсли:
– Королева, однако, считает нас влюбленными пташками. Жестоко разочаровывать ее, учитывая ее беременность. В этом состоянии все женщины, даже королевы, подвержены эмоциям. Если я буду играть свою роль на публике, могу я рассчитывать на твою поддержку?
Они должны будут встречаться час за часом, день за днем, затем каждую ночь вместе ложиться в постель.