Кристин, вернувшись к себе, быстро переоделась и теперь стояла в гостиной, окнами выходившей на улицу, и рассматривала себя в зеркале. На ней была одежда углекопа. Минуту поколебавшись, она провела рукавом грязной куртки по лицу, оставив на нем большое черное пятно. Сходство ее с мальчишкой увеличилось, когда она отрезала волосы и нахлобучила на голову шапку. Измененной, приседающей походкой, волоча ноги, Крис-тмн, сгорбившись, прошлась по комнате, не отрывая глаз от зеркала. Остановившись перед ним, она сказала:
– Теперь те в шахте могут знать меня хоть тысячу лет – и все-таки не узнают!
В ее голосе была уверенность.
В темноте двадцать первой линии Джерард Селден поднял свою шахтерскую лампу, пытаясь разглядеть стоявшего перед ним парнишку. Он смотрел с молчаливым неодобрением и так долго, что Кристин – а это была она – начала бить мелкая нервная дрожь. Она переживала один из самых драматических моментов в своей жизни. Впервые со дня их последней встречи в «Доме на холме» она очутилась лицом к лицу с человеком, владевшим ее мыслями в течение двух лет. Но не только это заставило Кристин дрожать. Она нарушила неписаный закон американских углекопов: «Ни одна женщина не должна спускаться в шахту под страхом смерти». Осуществляя свой замысел, Кристин достигла высшей точки риска. Узнай ее сейчас Селден, он не допустил бы присутствия в шахте женщины, и так успешно начавшаяся миссия была бы обречена на провал.
Кристин сама удивлялась той легкости, с какой ей удалось проникнуть в шахту. До сих пор она знала о шахтах только понаслышке. Никогда раньше Кристин не дышала сырым воздухом подземных коридоров, пропитанным запахом пороха, впервые прислушивалась к звуку бесконечного падения капель воды, отдающемуся глухим эхом где-то в густом мраке.
Правда, она постаралась предусмотреть возможные осложнения, и все же разговор с Ньюэллом прошел на редкость легко. В полдень Кристин надела привезенную с собой одежду шахтера: тяжелые башмаки, штаны и засаленную куртку. Короткие волосы она прикрыла тапкой. Проведя по лицу грязным рукавом, молодая женщина стала похожей на мальчишку-лифтера или на подручного механика – на одного из тех работающих в шахте подростков, для которых кирка и лопата еще слишком тяжелы. Выйдя из дому, она потупила глаза, как бы защищаясь от яркого солнечного света, и шла, слегка волоча ноги и согнув спину, как делают шахтеры. Сначала грубые башмаки натирали ей ноги, но скоро она к ним привыкла. В руках у нее была корзинка с провизией и водой. Одежда и манера держаться изменили Кристин до неузнаваемости.