– Я выживу. А как ты? – спросил Терри.
– Это был просто приступ истерии, – ответила Линда.
– Неудивительно. Слава Богу, ты не в смирительной рубашке после того, что тебе пришлось сделать. Папа сказал, ты перерезала веревку, чтобы спасти мне жизнь...
– Это не совсем точно. – Линда будто оправдывалась. – У меня не было выбора. Джим продолжал упрашивать меня перерезать веревку. Это было необходимо, иначе мы все трое погибли бы. У меня больше не было сил удерживать веревку.
– Ты могла бы спастись сама и позволить мне погибнуть вместе с ним. Я хочу сказать, это несправедливо, что тебе придется нести это бремя до... – Терри прикусил язык.
Линда села на край его постели.
– До конца моих дней. Ты это хотел сказать?
Терри отвел взгляд.
– Я не понимаю, что говорю. Прости меня, Линда.
– Все в порядке. – Она с трудом перевела дыхание. – Терри... я бы поступила точно так же, если бы вы поменялись местами. Если бы на том конце веревки висел ты, я бы тоже перерезала ее, чтобы спасти Джима. У меня не было выбора.
Их взгляды встретились, и каждый увидел в глазах другого не только боль и горе из-за трагической гибели Джима, но и чувство вины. Вины особой, которая значительно превосходила ту естественную вину, какую обычно ощущают по отношению к погибшим все выжившие в катастрофах. И пройдет немало времени, прежде чем эта острая боль потери притупится.
Линда вернулась в Колорадо с трагической вестью о гибели Джима. Целый год она была просто одержима потребностью снова и снова рассказывать вызывающую ужас историю каждому, кто хотел ее выслушать.
Однажды отец и мачеха посоветовали Линде обратиться за помощью к психиатру.
Увидев выражение испуга на ее лице, Констанс поспешила добавить:
– Создается впечатление, что ты не можешь сама избавиться от воспоминаний о том, что произошло в горах. Это выглядит так, будто ты дала себе суровую клятву.
– Вы думаете, я сумасшедшая?
– Нет, доченька, не сумасшедшая; просто твой разум и душа изнывают от горя, и ты находишь болезненное утешение в скорби, – сказал Питер. – Посмотри на себя в зеркало и попробуй сказать, что у тебя здоровый вид.
Линда взглянула на свое отражение в зеркале и тотчас же отвернулась. Ее отец прав. Она была бледной, с темными кругами под глазами.
– Кстати, здесь, в Колорадо, недалеко от Денвера, есть санаторий, – начал было Питер, но внезапно умолк.
Странно, как круг завершил свой полный оборот. Ведь его бабушке Карен тоже понадобилось психотерапевтическое лечение, когда ей было примерно столько же лет, сколько теперь Линде. Питер нахмурился. А он сам? Психическое расстройство украло у него после войны десять лет жизни. Теперь Линда...