Джорджи глубоко вздохнула и высунула голову из-за двери.
— О Боже, капитан, вы поймали меня.
— Мадам Сент-Антуан? — воскликнул тот. — Что вы здесь делаете? Один из моих людей услышал голоса, доносящиеся отсюда, и доложил об этом. Я подумал, что в трюм опять проникли воры.
Джорджи заметила это слово — «опять». Она не сомневалась, что глуповатого и тщеславного капитана Бертрана по-черному грабил его продажный экипаж. Он напомнил ей тетю Верену.
Выходя из двери, она поманила его пальцем.
— Посмотрите, что я обнаружила.
Джорджи захлопнула дверь, и он только раскрыл глаза от удивления, что она так безупречно и искусно вписывается в стену, практически не оставляя заметным никакого шва.
— Я знала, что вы что-то ищете, и, когда мигрень перестала мучить меня сегодня днем, я вспомнила разговор двух матросов с «Сибариса», который услышала, когда впервые попала на его борт. Они обсуждали потайной склад и то, что там хранилось отличное бренди. — Она открыла задвижку и вновь распахнула дверь. — Я спустилась сюда, чтобы посмотреть, не найду ли я здесь то, что вы ищете. Но увы, внутри только эти бочки с коньяком.
— Коньяк? — спросил Бертран, заглядывая в трюм. — Пресвятая Мария! Это же марочное вино из частной коллекции маркиза де Вильера. Оно было изготовлено до… до… — он оглянулся и понизил голос, — до революции.
— Это хорошее вино? — поинтересовалась Джорджи, прекрасно зная, что эта редкая жидкость стоила состояние.
Капитан Тафт всегда перевозил контрабандой только самое лучшее.
— Оно не просто хорошее, милочка, оно превосходно.
Он шагнул глубже в помещение, прищелкивая языком, пока изучал различные этикетки.
— Когда я обнаружила эти бочонки, я решила подарить их вам и вашему экипажу в знак благодарности за мое спасение. Надеюсь, я смогу поднять тост на этом корабле и на «Галлии». — Она снова улыбнулась.
Бертран насупил брови:
— Тратить такой превосходный коньяк на простых моряков? Это уж слишком.
Джорджи сжала зубы, чтобы не высказать жадному старому козлу, что если бы он немного щедрей делился со своим экипажем, возможно, они перестали бы в наглую красть у него.
И потом, что же это случилось с революционным лозунгом — «Свобода. Равенство. Братство»?
— Но может быть, на этот раз вы сделаете исключение? — предложила она. — К сожалению, некоторые бочонки не были запечатаны, так что, боюсь, их содержимое подкисло. Вы могли бы предложить их вашим людям?
На это он кивнул в знак согласия:
— Прекрасное решение. Сомневаюсь, что кто-то из них поймет разницу.
При этих словах Джорджи рассмеялась и похлопала его по руке.