– Хочу знать, почему Генри Кэролл нанял тебя, – в лоб спросил Стэндфорд. – Последние месяцы я только об этом и думаю.
– Ты бы у него спросил.
– Спрашивал, но не получил в ответ ничего похожего на правду. Все, что связано с этой историей, не дает мне покоя. Три года назад ты ограбил человека, и Кэроллу не терпится засадить тебя за решетку. Прошло два года, а он уже едет в Ланвилл, говорит, что гарантирует тебе работу, если тебя выпустят досрочно с испытательным сроком. Просит за тебя ради Мэгги… В этом нет ни капли здравого смысла.
Шериф бросил взгляд в темноту. Кейн не двигался.
– Знаешь, что говорят в городе, Джубал? Что Генри помогает тебе, надеясь, что Господь поможет его жене, и она выздоровеет.
Кейн пожал плечами. Ему не понравились слова шерифа, и тот это понял и сразу же перешел на другую тему.
– Ты работаешь на лесопилке уже несколько месяцев. У тебя есть хоть малейшее представление о том, кто ограбил Кэролла?
– Нет, – безо всякого выражения ответил Кейн.
– Не лезь в неприятности, Джубал, – решительно продолжал шериф. – Помни об испытательном сроке. Знаешь, как избежать неприятностей? Держись подальше от своих недавних друзей, подальше от мест вроде «Сосен» и, самое главное, подальше от маленьких сучек вроде Тесс Джонсон.
Кейн шумно вздохнул, но Стэндфорд не обратил на это внимания.
– Глупо было, конечно, говорить о ней отцу. Тебе еще повезло, что Лайонел не выяснил, чем она занимается по уик-эндам, приезжая домой из колледжа. И никаких мыслей чтобы даже не возникало по поводу этой девицы, Террил. Мне плевать, что она девочка хоть куда: от нее сплошные неприятности. Поэтому ее и отослали в эту школу. Как ни верти, эта школа для детей, которые создают родственникам проблемы. Будь осторожен, Джубал, контролируй каждый свой шаг.
Стэндфорд стал спускаться по шатким деревянным ступенькам с крыльца, повернулся, кивнул на прощание; одной рукой он придерживал большой пистолет, торчащий из кобуры.
– А если не будешь, я приду сам, – сказал он предостерегающе, – и отделаю тебя похлеще, чем мои вежливые заместители.
Стоя в темноте на крыльце родного дома и глядя вслед шерифу, Джубал думал о том, что жизнь дала крен, и ему хотелось забыть, что он в неоплатном долгу перед матерью, забыть все свои ошибки. Забыть таких людей, как Генри Кэролл и Лайонел Джонсон… и дочерей их тоже.
Но Джубал все помнил, продолжал помнить. Чаще всего ему вспоминалось выражение испуга, отвращения и неприязни на лице девушки, когда она стояла сегодня в дверях конторы. На какую-то долю секунды под блеском ее огромных темно-голубых глаз он почувствовал, что сгорает от стыда; ему хотелось спрятать засос на шее и наручники на запястьях. Она не имела права смотреть на него так, как будто он был получеловеком, необузданным типом, притягивающим и отталкивающим в одно и то же время.