– Не трудитесь, – раздался с постели слабый голос Кэтрин. – Мы все выбросим. Это… осталось еще с прошлого лета.
Террил, заметив его недоумение, пояснила:
– Высушенные цветы и травы кладут в ящики, чтобы хорошо пахла одежда.
Голос ее был ровным и спокойным, абсолютно равнодушным, в нем сквозило превосходство.
Он находился от нее так близко, что видел крошечную жилку, бившуюся у нее на шее прямо там, где кончалась копна волос темно-медового цвета.
Может, она только казалась такой недосягаемо равнодушной?
– Что ты здесь делаешь? – резко спросила Тэнди.
Джубал посмотрел на женщину с молчаливым вызовом. Вопрос Тэнди оставался без ответа, пока Кэтрин, наконец, не произнесла с тихим удивлением:
– Он… один из людей… с лесопилки, Тэнди. Его прислал Генри.
– Меня и Бобо Хэкетта, – выдавил из себя Джубал и поспешил ретироваться из комнаты.
На лестнице он встретил Бобо, выходящего из мансарды.
– Следи за каждым шагом, – обратился он к напарнику. – Появилась старая ведьма.
– А, черт, только не это, – недовольно пробормотал Бобо. – Я думал, нам не придется встретиться с ней.
Когда они снова встретились на лестнице, Джубал направлялся вниз порожняком, а Бобо поднимался по ступенькам с новой партией груза.
– Ну, парень, тебе надо уматывать отсюда, – сказал он Джубалу.
– Почему?
– Только что пришел Кэролл, и старая грымза устроила ему скандал из-за того, что ты в доме.
– Что я собираюсь, по ее мнению, здесь делать? – в голосе Джубала звучали злость и отчаяние. – Ограбить ее или изнасиловать?
– Думаю, ты способен из-за женщин на все, – сострил Бобо.
Не говоря ни слова, Джубал спустился по лестнице и услышал пронзительный голос Тэнди.
– … я не могу тебе запретить держать этого каторжника на лесопилке, но зачем посылать его в дом? Я застала его с Террил…
Джубал прервал ее.
– Я ухожу, – грубо сказал он и направился к боковой двери.
Ему надо было пройти мимо девицы, которая стояла рядом с раковиной. Его неожиданный уход удивил ее.
Уже открыв дверь, Джубал снова почувствовал взгляд Террил на своей шее. На этот раз Джубал застал ее врасплох: она не успела отвести взгляда, и его прорвало.
– Смотри, – сказал он с яростью, рванув ворот рубашки. – Все прошло. Теперь угомонилась? Больше не будешь на меня пялиться?
– Не понимаю, о чем вы, – хрипло прошептала она, но лицо ее залил румянец, а потемневшие глаза стали еще больше.
– Неужели? – Его взгляд скользнул по ее лицу, задержавшись на губах, по шее, груди, и снова вернулся к губам. Они дрожали. Может быть, она боялась его, так же как и ее тетка. Какая-то темная сила охватила его, и он произнес полувопросительно, полуутверждающе: – А может, тебе еще что-нибудь показать?