– Иногда очень. Как, например, сейчас. Но Гарри Мэрриота тревожит куда больше кое-что в твоем характере. Но тебя это не должно волновать, Пола. Долго он на этом месте не просидит.
Она повернулась и стала перебирать в лежащем на соседнем сиденье портфеле деловые бумаги. Через несколько минут она вновь обернулась к Поле.
– Если ты уже покончила с балансовым отчетом нашего нью-йоркского магазина, то я его уберу. Между прочим, ты со мной согласна?
– Да, бабушка, абсолютно согласна. Они сумели добиться просто ошеломляющих успехов.
– Что ж, будем надеяться, что и дальше дела у них пойдут так же, – заметила Эмма, принимая папку с отчетом из рук Полы.
Надев очки, она принялась изучать содержимое другой папки – на сей раз это был ее парижский магазин. Мысленно она уже прикидывала, какие изменения надо будет внести в его работу. Она видела, что на парижском горизонте собираются тучи, по мере того, как она, одну за другой, просматривала эти ужасные цифры, обдумывая ближайшие шаги, которые предпримет по приезде в Лондон, губы ее сжимались от огорчения.
Пола налила себе еще одну чашечку кофе и, отпивая его маленькими глотками, пристально посмотрела на бабушкино лицо. В сущности, подумалось ей, она видела его перед собой всю свою жизнь и всю жизнь его любила. Ее охватила волна нежности: нет-нет, бабушке ни за что не дашь ее лет, что бы она там ни говорила. Так, женщина лет шестидесяти с небольшим. И это при том, что бабушкина жизнь никогда не была легкой и часто приносила ей страдания. А вот поди же, лицо ее, как ни странно, прекрасно сохранилось. Правда, вокруг глаз и рта заметна, словно выгравированное кружево, паутина мелких морщин, а от крыльев носа к подбородку спускаются две глубокие борозды. Но зато щеки над этими бороздами все еще упруги, а зеленые глаза, не то что вечно слезящиеся и моргающие глаза, какие часто бывают у старух, еще могут, когда она сердится, метать искры. Живые, все понимающие...
Конечно, решила Пола, вглядываясь в черты любимого лица, в нем запечатлелись и те страдания, сквозь которые выпало пройти Эмме. О них говорили твердая линия ее рта и волевой подбородок. Продолжая свои наблюдения, Пола констатировала, что ее бабушка на самом деле выглядит весьма суровой, и немногие выдерживают ее тяжелый взгляд. Держится она надменно, но, надо признать, что надменность эта нередко смягчается обезоруживающим обаянием, чувством юмора и естественностью поведения. В данную минуту, когда Эмма не контролировала себя, ее лицо показалось Поле таким беззащитным – ясным, открытым, исполненным мудрости.