– Да, она вроде собирается. Вчера я говорила с ней и...
Эмма не договорила, услыхав стук в дверь. В гостиную буквально ворвалась Хильда, на ее типично йоркширском лице горела радостная улыбка.
– Кушать подано, мадам, – возвестила она с большим воодушевлением. – Ленч состоит сплошь из ваших любимых блюд. Уж повар об этом позаботился!
– Сейчас спускаемся, Хильда, – не смогла удержаться от улыбки Эмма.
Она просто обожала свою экономку, которая служила ей верой и правдой без малого тридцать лет. Подумать, за все это время они ни разу не поссорились, даже не повысили друг на друга голоса. Для Хильды вся жизнь сосредотачивалась вокруг Пеннистон Роял – ему она отдавала свою любовь, гордость и умение.
– Так что ты говорила насчет Эмилии, бабушка? – спросила Пола, когда они последовали за Хильдой.
– Что я с ней говорила вчера и она рассчитывает поспеть к ужину. И еще она сказала, что, возможно, захватит с собой Александра. Если не выйдет, то он приедет один, но позже...
Хильда ждала их, стоя перед дверью столовой. Как только они появились, она широко распахнула ее и вошла следом за Эммой и Полой.
– Сегодня, – объявила она, – суп будет из свежих овощей. Как вы любите, мадам. И жареная камбала по вашему вкусу. – Она подошла к буфету, чтобы начать их обслуживать, и добавила: – И, конечно же, жареный картофель ломтиками. Вы просили, чтобы не злоупотребляли жареным из-за вашей диеты. Но один-то разок не повредит. Так ведь, мадам? – И она принялась разливать суп в тарелки из вустерского фарфора.
– Хорошо, Хильда! Раз вы разрешаете... – рассмеялась Эмма и озорно подмигнула Поле, которая была столь ошарашена подобной мимикой на бабушкином лице, что от неожиданности чуть не выпустила стакан с водой, который в этот момент держала в руках.
Днем, пока Пола каталась верхом по вересковым лугам, Эмма сидела наверху в своей гостиной, где всегда любила работать, и просматривала бумаги, которые подготовили для нее юристы еще до болезни. Изучив их, она позвонила Генри Росситеру в Лондон.
Быстро, как обычно, покончив с официальной частью разговора, она сразу перешла к делу:
– Так как там насчет продажи моей собственности? Все в порядке?
– Вот тут передо мной все документы. Я как раз занимался их изучением, Эмма, – ответил Генри, прокашлявшись.
Голос банкира показался ей, вопреки обыкновению, каким-то усталым и дрожащим. Должно быть, подумала она, мой старый друг начинает сдавать, как это ни печально. Мне будет его недоставать, когда он выйдет на пенсию. Сама она, Эмма давно решила, ни за что не станет делать этого: она умрет, когда придет ее час, сидя за своим рабочим столом.