Щеки ее зарделись, но она даже не попыталась отвернуться.
– Я тут подумала: зачем тянуть?
У Дейна тут же подскочил пульс, равно как и кое-что другое. Быть может, Оливия – именно та, кого он так долго искал? Она определенно его не боялась (по крайней мере пока он был в одежде). Едва ли это можно было сказать о… обо всех.
Глядя на его колебания, Оливия испустила тяжелый вздох.
– Ну, не мне же начинать? Я даже не знаю с чего.
Ее наполовину раздосадованное, наполовину смущенное выражение лица разоружило Дейна.
– Ну, – медленно вымолвил он, вставая с кресла, – можно начать с поцелуя.
Оливия почувствовала, как лед и пламень вихрем пронеслись по ее телу, когда он двинулся на нее. И хотя она сама настояла на этом, она поймала себя на том, что отступает на шаг каждый раз, когда он делает шаг вперед. В конце концов она уперлась задом прямо в массивный столбик кровати и ухватилась за него, чтобы не упасть. Виконт продолжал наступать на нее. Он подошел так близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
– По-моему, выше тебя я никого не встречала, – услышала она свой тихий голос.
– Я внушаю тебе страх?
Из груди ее вырвался легкий, хриплый смешок. Уж чего-чего, а страха она решительно не испытывала. Гринли моргнул.
– Я так понимаю, это означает «нет»?
Оливия невинно распахнула глаза, не в силах удержаться от того, чтобы не уязвить его раздутое самолюбие, хотя сама с трудом переводила дух.
– Я могла бы прикинуться испуганной, если тебе угодно. – Уголок его точеного рта дрогнул.
– А я мог бы прикинуться коротышкой, если тебе угодно.
Надо же, здоровое чувство юмора! Еще одно восхитительное качество в копилку ее знаний о муже. Оливия буквально растаяла, а ее волнение снова пошло на убыль.
– Когда же ты наконец меня поцелуешь, муж мой? – прошептала она.
Гринли наклонился к ее уху, намеренно щекоча своим теплым дыханием чувствительные островки ее кожи.
– Когда же ты наконец замолчишь, жена моя? – «Жена моя».
Оливия вновь с потрясением осознала, что онажена норманнского бога.
«Теперь ты мой».
Должно быть, она произнесла эти слова вслух, потому что норманнский бог улыбнулся, уткнувшись ей в шею.
– Похоже на то, – промолвил он. Рокот его низкого голоса прокатился по закоулочкам ее существа, о существовании которых она даже не подозревала, отозвавшись ноющей болью где-то в животе и покалыванием в маковках грудей.
Теплыми губами Дейн коснулся шеи, линии подбородка. И вот его дыхание Коснулось ее уст. Замерев, он тянул время. И Оливия не вытерпела. Встав на цыпочки, она требовательно чмокнула его в губы. Гринли окаменел, когда Оливия с силой прижалась к его губам.