– Как прикажете распорядиться вашими летними платьями, миледи?
Оливия слегка нахмурилась:
– Я думала просто оставить их здесь.
– Кому?
Оливию охватило такое чувство, будто двое говорят о разных вещах, а думают об одном и том же.
– Петти, что я, по-твоему, должна сделать со своими платьями?
Петти сосредоточенно заворачивала туфли хозяйки.
– Откуда же мне знать, миледи? – Оливия скрестила руки на груди.
– Так говорят, когда прекрасно все знают. – Петти завернула следующую пару туфель.
– Я не могу… это неприлично, миледи.
– С каких это пор тебя стали волновать приличия?
Девушка пожала плечами, от волнения развернув и снова завернув первую пару туфель. Оливия тоже пожала плечами:
– Петти, я понятия не имею, каких указаний ты от меня ждешь. Я никогда не распоряжалась вещами, которые можно еще носить и носить. Матушка по три года заново отделывала свои платья, прежде чем отдать их камеристке…
Но теперь ей ничего не надо отделывать заново, ведь она жена Дейна виконтесса, и должна к новому сезону полностью обновлять свой гардероб. Следовательно, старые платья надо отдать Петти. В этом состояло одно из преимуществ должности камеристки. Конечно, большинство камеристок не носили подаренные платья, а продавали. Вырученные деньги копили, как своего рода вознаграждение за заботу о внешности своих хозяек.
Оливия решила начать сначала.
– Кстати, Петти, – небрежно обронила она, – возьми себе мои летние платья.
– Да, миледи, спасибо. – Петти улыбнулась с явным облегчением. Очевидно, некоторые границы даже Петти не могла перейти.
И все-таки какая докука! Весной придется заново терпеть все эти примерки.
Оливия провела рукой по пологу кровати.
– До чего странно! Только я успела запомнить все комнаты в доме, как мне снова надо уезжать. К тому времени как я узнаю Керколл-Холл, придет пора уезжать в Гринли на Рождество, а в Гринли…
– В Гринли у вас, вероятно, уйдут годы, чтобы запомнить все комнаты. Их там больше сотни.
– В Челтнеме шестьдесят четыре комнаты, – гордо сообщила Оливия. Но потом пожала плечами: – Правда, почти все они закрыты. В них сыро и полно паутины.
Впервые за все время Оливия поняла, что проведет Рождество вдали от Челтнема. Она была так занята и поглощена мыслями о Дейне, что как-то не думала о будущем.
Больше не будет суматошных приготовлений к встрече ее родных. Миссис Абершем больше не подарит ей свой традиционный несъедобный кекс с цукатами. Бедняжка плохо видела и часто путала ингредиенты. А о том случае, когда она вместо фиников положила в кекс коровьи свечки, вообще лучше умолчать.