Роджер забеспокоился. Еще не время давать Вильгельму думать. Роджеру меньше всего нужно, чтобы Вильгельм выяснил, что происходит.
Но он понимал, что нельзя давить слишком открыто, и равнодушно пожал плечами.
– Тебе решать.
Вильгельм пронзил его тяжелым взглядом.
– Как всегда. – В голосе звучала сталь. – Не забывай, что я твой король и господин. Оставь свои игры для других. Я буду очень недоволен, если обнаружу, что ты извлекаешь выгоду из моего расположения.
– Как бы я мог?! – Роджер вытаращил невинные глаза, потом на его лице вспыхнула обаятельная улыбка.
– Иногда я удивляюсь, почему я с тобой, – проворчал Вильгельм, но тем не менее обнял Роджера.
– Потому что никто не дает тебе таких ощущений, как я, – хрипло пробормотал Роджер и впечатал в губы Вильгельма страстный поцелуй.
В Вильгельме разгорелось вожделение, он углубил поцелуй, а Роджер, страстно отвечая, оставался холоден и обдумывал сложившуюся ситуацию.
Необходимо устранить малейшие подозрения в своей заинтересованности в смерти Роберта. Если он хочет преуспеть, ему жизненно необходима податливость Вильгельма. А он обязан преуспеть. Для проигрыша нет места.
Имоджин принадлежит ему.
Сознание вернулось к Роберту рывком. Только что он тонул в бесчувственной темноте, а в следующий миг каждая клеточка тела закричала от боли.
Видимо, гвардейцы потрудились на славу, подумал он с коротким, болезненным вздохом. Неподвижно лежа на соломе, едва прикрывавшей каменный пол, он стал подсчитывать травмы, стараясь не поддаваться боли.
Судя по тому, что при каждом вдохе его охватывает огонь, у него сломаны ребра, значит, били ногами; в голове непрерывный глухой стук – это следствие удара рукояткой меча. Остальные очаги боли были не столь велики в сравнении с этими. Роберт посмотрел вниз и поморщился, увидев свое избитое, в синяках и ранах тело. Ничего серьезного.
Пожалуй, надо благодарить судьбу, что все обошлось. Сейчас ему не намного хуже, чем в тот день, когда его сбила с ног вражеская конница. Роберт поморщился, потому что открылась старая рана на бедре.
Он с трудом сел, потом, глубоко дыша, попытался встать, но упал на колени. Звякнули цепи, крепящие руки к стене. Мерзавцы нарочно сделали их слишком короткими, чтобы нельзя было встать в полный рост.
Роберт стиснул зубы и подождал, когда утихнет боль.
Блестяще, Вильгельм в прямом смысле решил поставить его на колени. Роберт выпрямил ноги и постарался уложить их на соломе. Сломанные ребра отозвались резкой болью.
Приложив голову к холодной стене, он закрыл глаза, чтобы попробовать найти покой во сне, но горький вкус поражения не давал заснуть. Несмотря на все благие намерения, он отдал Имоджин в руки врага. Несколько минут Роберт позволил себе предаваться жалости, чувству вины и сожаления, но потом решительно от них избавился. От его терзаний Имоджин не будет никакой пользы, ее безопасность – единственное, о чем он позволит себе думать. Только это имеет значение в настоящее время.