– Так что же – едем? – Клэр старалась говорить ровным голосом.
– Ну конечно. – Он поднялся с кресла с какой-то хищной грацией и подошел к ней. Несмотря на все намерения девушки оставаться хладнокровной, сердце ее учащенно заби-лось. – Позвольте поухаживать.
Взяв из ее ослабевших рук жакет, Романо помог ей одеться с легкостью обольстителя, успев незаметно повернуть Клэр к себе лицом. Он загляделся на нее с нежностью, сразу смягчившей его черты.
– Я надеюсь, Клэр, что вам понравится у меня. – Сказано было тихо, без всякого желания поддразнить. – Нам доставит удовольствие этот вечер. Вы гостья в доме Донато, но для меня важнее то, что вы близкая подруга Грейс. Я тоже хочу быть вашим другом. Вы меня понимаете?
Клэр неожиданно растерялась, она не находила слов, не могла поднять на него глаза. Но через минуту нашла верный тон.
– Я не сомневаюсь, Романо, что мы будем друзьями, – ответила она как можно веселее, – не зря же Донато и Грейс считают вас близким человеком.
– Да, это так, – ответил он. – Может, я, в конце концов, не такое уж чудовище, каким вы меня считаете? – Он глядел своими черными как смоль глазами с густыми черными ресницами прямо в ее золотисто-карие глаза.
Клэр стояла неподвижно, а смуглое лицо какой-то миг парило над ней, и вдруг его твердо очерченные губы коснулись ее губ, потом лба, потом он выпрямился и отпустил ее – и все это почти в одну и ту же секунду.
Пока она приходила в себя, Романо уже пересекал огромную гостиную. Клэр поспешила за ним, а голова ее все еще кружилась, сердце стучало. Видимо, это по-итальянски, подумала она в дверях, где он на миг замер, пропуская ее вперед. Этот поцелуй неотделим от его безупречных манер, его умения красиво ухаживать и опекать женщину. Неотъемлемая часть романской культуры: там, где англичанин пожмет руку, итальянец поцелует. Но это светский обычай, не более того.
– До свидания, Джина. – Глубокий баритон Романо пробудил Клэр к реальности. Она осознала, что прошла мимо горничной как слепая, не заметив.
– Простите меня, Джина, – улыбнувшись, Клэр притронулась к плечу девушки. – Я обещала Лоренцо, что позабочусь о его попугае, когда вернусь. Накрою клетку платком и прочее. Так что не беспокойтесь о нем, ладно?
Лоренцо уехал к другу с ночевкой, и Бенито, как всегда, был главной заботой мальчика.
– Хорошо, синьорина. – На лице Джины было написано облегчение. Всю семью забавляло соперничество между слугами и то, что проницательный попугай все замечает. А зловредная птица, понимая, что слуги ее боятся, бессовестно этим пользовалась.