– Недели через две. – Клэр сама изумилась тому, насколько спокойно она ответила. Она видела его впервые за три дня, прошедшие после случая в бассейне. И хотя Романо звонил каждое утро, справлялся, как чувствуют себя Клэр и Лоренцо, в особняке он не появлялся. – Грейс настаивает на вечеринке.
– Разумеется, настаиваю. Пока ты жила здесь, у тебя появилось много друзей. Они все захотят с тобой попрощаться. А бедный Аттилио уже погрузился в печаль. – Грейс сказала это легким тоном и как бы нечаянно взглянула на Романо. – Клэр однажды заявила ему, что ей некогда заводить любовные интрижки, но я думаю, бедный мальчик все же на что-то надеялся, пока она оставалась в Италии. А ведь из них получилась бы красивая пара, как ты считаешь, Романо? – продолжала Грейс. – Аттилио винит себя за то, что последний месяц был в отпуске, но он еще в Рождество договорился с друзьями путешествовать по Франции. И теперь он просто в отчаянии... – Грейс засмеялась. – Однако же надеется, что в оставшиеся две недели Клэр передумает. – Грейс еще раз взглянула на Романо. И заторопилась на кухню. – Выпей чего-нибудь и налей для Клэр, – сказала Грейс. – Я скоро вернусь. – Жизнерадостно улыбнувшись, она закрыла за собой дверь, оставив их наедине.
– Хочешь выпить? – холодно спросил Романо, скользя взглядом по ее блестящим каштановым волосам, по лицу и задержавшись на пунцовых губах.
– Нет, не очень. А ты? – нервно откликнулась Клэр.
– Нет, Клэр, не хочу. – Она еще никогда не видела итальянца в подобном настроении и не могла обозначить его словами: глаза Романо сверкали каким-то странным блеском. – Итак, ты возвращаешься в Англию, разбив сердце бедному Аттилио, – продолжал Романо – Не думал я, что ты покинешь Грейс с малышами так скоро.
– Самое тяжелое время для Грейс прошло, это было еще до родов, теперь она в порядке. А я... у меня в Англии дела.
– Какие именно? – Слова резали как кинжал.
– Дела мои – личного характера.
– Это не ответ, – рявкнул он.
– Другого ты не получишь.
– Ну что ж... – Он мрачно ее разглядывал.
Какой же он красивый и... высокомерный.
Зачем было мне, дуре, влюбляться именно в этого человека? – думала Клэр в отчаянии.
– Ты придешь на вечеринку? – спросила она осторожно, чтобы нарушить молчание, становившееся невыносимым.
– Ты хочешь, чтобы я пришел?
– Конечно. Донато и Грейс расстроятся, если ты откажешься прийти.
– Ну да, Донато и Грейс... Ради них я, разумеется, приду. – Он смотрел на нее, щуря черные глаза.
– Вот и прекрасно.
Настала середина июня, дни стояли жаркие. Все это время Клэр загорала осторожно и в меру, и теперь ее кожа приобрела медовый оттенок, а каштановые волосы отливали медью, отчего ее темные глаза казались огромными.